Книга Магия лета, страница 57 – Кэтрин Коултер

— Перед тем как сесть за стол, я желаю налюбоваться на свою ненаглядную женушку. Иди же сюда, Фрэнсис.

Она вышла из-за стола и двинулась к нему с видом полнейшей покорности, но стоило Хоку протянуть руку, ловко нырнула под нее и выбежала из комнаты. Он круто повернулся, но только впустую замахал руками, хватая воздух.

— Фрэнсис! — взревел он на манер графа Рутвена. Где-то дальше по коридору был слышен шелест юбок и стук каблучков — но и только.

Не теряя времени, Хок бросился в погоню, однако в гостиной его ожидал очередной неприятный сюрприз. Фрэнсис сидела за накрытым столом, а за ее спиной, как телохранители, безмолвно маячили Отис и миссис Дженкинс. Хок почувствовал себя так, словно попал на сцену в самый разгар водевиля, в котором играл роль дурака мужа. Что бы он сейчас ни сказал, все оказалось бы текстом, подходящим для этой роли.

— С приездом, милорд! — сказала миссис Дженкинс с натянутой улыбкой. — Чай вас ждет. Не присядете ли?

— Не раньше, чем генерал отпустит обоих ординарцев, — процедил Хок и заметил, что Фрэнсис едва заметно улыбнулась.

— Благодарю вас, миссис Дженкинс, и вас, Отис. Я сама поухаживаю за его светлостью, — сказала она с проклятым спокойствием, которое решительно выводило его из себя

Дворецкий и экономка покинули комнату с намеренной медлительностью. Намеренно Отис оставил дверь приоткрытой. Хок подошел и с треском захлопнул ее. Повернувшись в сторону Фрэнсис, он увидел, что она невозмутимо разливает чай.

— Булочки сегодня на редкость хороши, — заметила она. сосредоточив все свое внимание на чайных приборах. — Повариха с каждым днем готовит все лучше. Надеюсь, вам понравится земляничное варенье.

— Сейчас же замолчи, Фрэнсис!

— Как вам будет угодно, милорд.

И она действительно замолчала, полностью отдавшись процессу чаепития. Словно ничего не происходило, разрази ее гром! Хок поднял полную чашку, которую она поставили перед ним, и уселся в одно из кресел у камина, вытянув ноги. Постепенно его мысли прояснились, и он стал надеяться. что сумеет сдержать себя.

— Я пошел на все, лишь бы не жениться на ветреной красавице, — заметил он.

— Я знаю это. Когда вошел Отис, я как раз собиралась объяснить вам, что понимаю ситуацию. Я даже готова была и впредь появляться перед вами в том виде, который вам наиболее мил. К сожалению, у вас недостало галантности предупредить о своем приезде заранее.

— Разве ты не пожертвовала свои платья приюту для бедных?

— Это была ложь. — Фрэнсис с силой покачала головой, и воздушные прядки волос запорхали вокруг ее маленьких ушей, невольно притянув взгляд Хока. — Я и сейчас лгу, милорд. Ни за что на свете я не надела бы снова шкурку серой мыши, пусть даже она и осталась при мне. И все же вам стоило заранее известить нас о приезде. Тогда обошлось бы без неожиданностей и тягостных сцен.

— Надеюсь, ты не имеешь в виду, что нацепила бы очки? Нет, только не это!

— Конечно, нет, милорд, но я что-нибудь придумала бы. Хм… миссис Дженкинс решила поначалу, что я не умею читать, потому что я мало что видела с очками на носу.

— Я повторяю: мне не нужна была жена вроде тебя.

— Какая же именно? — спросила она, с невинным видом вскидывая дуги бровей.

— Ты прекрасно знаешь!

— Ну конечно! Вам не нужна была — не нужна и теперь — женщина, которая нуждается в вашем внимании. Вам меньше всего хотелось оказаться связанным с той, которая увязалась бы за вами в Лондон и тем самым поставила бы точку на всех ваших… шалостях! Успокойтесь, милорд! Я не имею ни малейшего желания сопровождать вас в Лондон.

— Я имел в виду, что ненавижу лгуний и интриганок!

— А я ненавижу высокомерных, самовлюбленных, бесчувственных болванов!

Фрэнсис вскочила и принялась ходить взад-вперед по гостиной. Хок следил за ней с любопытством. Колышащиеся юбки время от времени приоткрывали изящные лодыжки. Насколько он помнил, у нее длинные красивые ноги…

— Я тоже сделала все, чтобы не получить такого мужа, как вы, милорд! — продолжала Фрэнсис, останавливаясь перед ним. — Увы, я выбрала для борьбы с вами неподходящее оружие.

— То есть твоя интрига обернулась против тебя же?

— Должна признаться, так и случилось. Но и ваш замысел не увенчался успехом, так что мы оба оказались в дураках, милорд. Знаете что? Я готова была признаться вам во всем, но вы с такой скоростью дали тягу из «Килбракена», словно за вами гнался сам дьявол! А позже отец и София не позволили мне писать вам в Глазго.

— Но почему ты не отказалась от маскарада накануне венчания?

— Причина все та же. Я не хотела выходить замуж за англичанина, не хотела уезжать из Шотландии, но, коль скоро этого было не избежать, я надеялась, что мой внешний вид оттолкнет вас, что вы скоро оставите меня в покое. Так и случилось.

Хок погрузился в продолжительное молчание. Некоторое время спустя он хорошенько потянулся и поудобнее устроился в кресле. Его вновь обретенная непринужденность заставила Фрэнсис насторожиться. О чем он мог думать, этот чужой ей человек, с которым она была связана злополучным стечением обстоятельств? Скорее всего он обдумывал какую-нибудь пакость.

— Оказывается, ты красива, — вдруг сказал Хок

— Вы очень любезны.

— И в тебе соединилось буквально все, что меня не устраивает в жене.

— А в вас, милорд…

— Филип.

— …соединилось все, что меня не устраивает в муже

— В таком случае мы в одинаковом положении. Теперь-то я понимаю, как трудно было тебе две недели держать язык за зубами. Если бы я не уехал, ты могла бы подавиться им.

— Насчет «подавиться» не знаю, но это был трудный период в моей жизни.

— Выходит, я выбрал худшую из сестер.

— Худшую? Не могли бы вы выразиться яснее?

— Я уже успел заметить, — ответил Хок, задумчино поглаживая подбородок, — что ты упряма, своевольна, чрезмерно независима. Можно также предположить, что тебе привычен вид мужчин, скачущих вокруг с высунутыми языками.

Он ожидал резкой отповеди, но Фрэнсис только улыбнулась:

— Кроме последнего, все остальное говорил мне мой отец. Удивительно, однако, как быстро вы заприметили мои недостатки. Такая проницательность производит впечатление, милорд.

— Я не привык быть мишенью для женского сарказма! Если ты не уймешься, Фрэнсис, я отвешу тебе хорошую оплеуху, чтобы научить почтительности.

Нет, милорд, вы этого не сделаете. Если вы даже попытаетесь, вы жестоко, жестоко об этом пожалеете!

— Хотелось бы знать, как ты намерена справиться со мной. В тебе ведь нет и половины моей силы.

— Уж я найду способ!

И Хок поверил. Эта своенравная шотландка вполне мог-ла отомстить за унижение. Он напряг воображение в поисках любой возможности запугать ее, поставить на место, раз и навсегда отведенное Богом для женщины. Вскоре его осенило, и он усмехнулся отменно похотливой усмешкой: