Онлайн книга «Тропа ведьм. Слезы навий»
– Чисто! Вы бы, голубушка, так рьяно везде первой не шли! Все же надежды на вас возлагаются, а вы несетесь сломя голову, ничего не видя. А ведь мы в крайней близости с могильником ведьмовским. Бог весть, отчего это калымищенцы все враз с хат съехали. Аглая побледнела. Она и сама этим вопросом задавалась, как только согласился их подвезти старик. Трижды перед тем перекрестившись и цену заломивший такую, что, кабы не Святозар, идти бы им сутки пешим шагом. Всю дорогу старик косо на путников поглядывал да приговаривал, мол, делать в Калымищах нечего, смерть бродит вокруг покинутой деревеньки. Радомир молчал, смотрел мутным взглядом мимо говорившего. И брови сходились на переносице то ли от дум тяжелых, то ли от воспоминаний. Спросить Аглая побоялась. И теперь чувствовала сковывающий озноб. И, прежде чем войти в хату, перекрестилась. Успела увидеть, как двуперстом сотворил крест побледневший Радомир. Тихон и тот прошептал слова молитвенные. Хорь с его рук соскочил, поводил носом и заскулил. – Не пугай! – шикнул на него Радомир. – Ты входить будешь? – кивнул нежити. Стас покачал головой, ткнул на косую скамью у дома. – И то ладно, в оба смотри! Стас кивнул. – Вот дожил, – раздосадованно пожаловался глава Святозару. – И так душу тянет, а к тому же приходится с нежитью путь держать. А ведь сколько вот этими самыми руками закопал, руки-ноги отрывал да землей святой присыпал. А теперь что?.. Тьфу… А все ведьмы да жрецы… Аглая бросила на него быстрый хмурый взгляд, Радомир прикусил язык. Девушка вошла в хату. Было понятно, что люди уезжали, забирая только необходимое. Дорожки, скатерть на столе, даже рушник у рукомойника, покрытый пылью. На божнице икона, от пыли не разглядеть образ. Пустая лампадка. В затянутое паутиной окно видно опускающийся за вершины деревьев солнечный диск. Времени до ночи час, не более. – Дров бы да воды… Святозар кивнул: – Будет. – И хлопнул по плечу Радомира. Тот почесал затылок, оглядываясь, взгляд выцепил из угла ведро, он на ходу подхватил его и вышел вслед за Святозаром. – Маятно? – подошел к Аглае Тихон. – Тяжко, душу будто в тиски заковали. Продыхнуть не могу. – Она перевела взгляд на видимый в окно купол Храма. – И страшно. – Не бойся, девочка. – Тихон взобрался на стул и тоже уставился в окно. – Это с виду он смурной. – А внутри хороший? – горько усмехнулась Аглая. Домовой вздохнул и сполз со стула. Хлопнула дверь, вернулись Святозар и Радомир, один – с ведром воды, второй прошел по хате, бросил дрова к печи. Зашумела невесть откуда взятая метла, это домовой постарался. Хорь вытащил из-под лавки тряпку, чихнул и, макнув в таз с водой, начал вытирать пыль. Когда солнце село, в избе горел огонь. Шипел закипевший чайник, булькала вода в котелке, куда Святозар горстью насыпал крупы. – Жалко, маслица нет, знатна греча вышла бы. Аглая сидела на лавке, откинувшись спиной на стену. В прикрытых глазах мелькали картины. То улыбающаяся Ника, там, далеко, в их мире, смеющаяся, с коротким ежиком черных волос, и тут же волосы отрастали, начинали виться по плечам, улыбка стиралась, глаза щурились озлобленно. Она криво усмехалась. Аглая вздрогнула, сгоняя дремоту. По хате плыл чудный запах гречки и тепла. Глаза сами собой закрывались. Тимир, обычно строгий, с язвительной усмешкой, держал ее за руку, заглядывал в глаза, и его лицо изменялось, он улыбался тепло и хорошо. – Я буду защищать тебя, – шепнул и начал пропадать, расплываться в одно сплошное темное пятно. – Тимир! Пятно становилось больше и темнее, и уже ничего не было, только чернильная тьма, которая вытягивалась, обретала человеческую плоть. Аглая отшатнулась, увидев перед собой высокого человека в черном плаще. Жрец, Китар. За его спиной была видна огромная Обитель с высокой, уходящей в темное небо башней. Из окон башни лился яркий свет. Жрец протянул к Аглае руку. Она сдавленно вскрикнула и открыла глаза. Тихон сидел у стола и вел тихий разговор с Радомиром. Тот хмурился. В отблесках печного огня на его лице расплывались красные пятна, глаза поблескивали. Святозар выхватил котелок из печи и водрузил на стол. – А вот и готово! Хорь уже растаскивал по столу вымытые им чаши. Святозар взял одну, шмякнул поварешку каши, дунул и сунул Тихону. – Отнеси нашему мертвому другу, оголодал небось. Понимаю, что кашей нежить не накормить, однако… Чем можем… Тихон сграбастал чашу и выскользнул за дверь. Через секунду послышался приглушенный смех, от которого у Аглаи мурашки пошли по коже, а Святозар громко икнул, перестав накладывать кашу остальным, и уставился на дверь. Тихон вернулся с пустой чашей, волоча что-то за собой. Выйдя на середину комнаты, бросил тушку зайца. – Не голоден наш мертвый друг, он еще и о нас побеспокоился. Но за кашу сказал спасибо, давно не ел. Святозар положил ложку в котелок, прошел, поднял тушку, покрутил в руках. – Вон оно как, ну-у, значит, от голода не пропадем. Разделаю, к обеду будет знатная жареха. – Швырнул тушку в угол. – А сейчас все за кашу. Аглая ела нехотя, вкуса совсем не чувствовала. Темный лик жреца и Обитель со светящейся башней стояли перед глазами. За окном раздался волчий вой. Святозар приподнял голову от тарелки. – Тьфу ты, полоумные, совсем близко воют… – Стая. На гоне, – поддакнул, уплетая кашу, Радомир и выгреб остатки. Отставил чашу и с удовольствием облизал ложку, исподлобья посматривая на вяло ковыряющуюся в тарелке Аглаю. – Вы как хотите, а я спать. Завтра рано подымемся, успеть нужно до ночи обратно вернуться. – Демонстративно зевнул и, кинув ложку в пустую чашу, направился к скамье. Лег и уже через минуту засопел. Святозар продолжал сидеть. – И ты бы ложился, – предложил ему убирающий посуду в сторону Тихон. – Я подежурю, коли чего – разбужу. Святозар кивнул, но вставать не тропился, смотрел на Аглаю. – Чего-то совсем ваша девка приуныла. Коли и от еды откажется, сил не будет… С чем завтра в Храм пойдет? – И то прав Святозар, – обратился к Аглае домовой. Она приподняла голову, посмотрела на обоих. И начала вяло заталкивать кашу в рот, жевать и глотать. – Вот и хорошо, – забирая от нее пустую тарелку, улыбнулся Тихон. Аглая не ответила, поднялась, прошла к соседней от Радомира лавке, села и прикрыла глаза. Потрескивал в печи огонь. Святозар залез на полати. Вскоре захрапел громко, по-мужицки, прогоняя весь сон у Аглаи. Да и не спалось. Только глаза прикрыты. Хорек попискивал на окне. Тихон убирал посуду. За окном громко, испуганно ухнула сова и унеслась с криком. Дверь тихо отворилась, и заикающимся шепотом позвал Стас: |