Книга Ревущая Тьма, страница 194 – Кристофер Руоккио

Вечный – оба его воплощения – ухмыльнулся мне с высоты всех своих пятнадцати тысячелетий и посмотрел в глаза. Я не моргнул. Пусть они были выше меня, но там, на высоте, воздух был разрежен.

– Так или иначе, нам следует определить, какую роль во всем этом играете вы, – заключила девушка и, моргнув, сложила руки на коленях.

– Не знаю, – честно ответил я. – Вы ведь наверняка обсуждали это с Братством после… после…

– После того как вы вломились в мой дом, убили нескольких моих детей и едва не погубили главного медицинского техника? – наклонился ко мне младший Кхарн. Он намекал, что убийство нескольких клонов не было последним и главным из списка моих прегрешений, но тон Кхарна-мальчика был не более чем нахальным. – Да, обсуждали. Они сказали, что ожидали вас.

– Почему, по-вашему, вы до сих пор живы? – перебила девушка желчно, с презрением.

Впервые я испугался ее больше, чем ее младшего двойника. Мальчик был вспыльчив, а она – холодна и расчетлива, что гораздо опаснее.

Мальчик тронул ее за колено и собрался продолжить, но я перебил:

– Что они сказали?

– Братство? – уточнил мальчик и произнес как бы про себя: – Как они вас называли?

– Человек, который всему положит конец, – сказала девушка.

Не успела она договорить, как я вспомнил эти слова, произнесенные Братством.

– Вы считаете, что речь о войне, – спокойно сказал я.

Я и сам думал об этом. Перед глазами встал силуэт «Демиурга», апокалиптический свет и огонь, и я приобнял себя правой рукой.

Кхарны промолчали.

По коже вновь пробежал холодок, словно некий безвоздушный ветер проник сквозь металлическую оболочку «Демиурга», чтобы пощекотать мою душу. Никогда прежде я не чувствовал себя таким испуганным, таким голым. Как человек, находящийся под тяжелым навесом, понимая, что лишь гений архитектора – в данном случае своенравного демона – защищает его от того, чтобы быть раздавленным.

– Думаете, они искажают нашу историю? – спросил я. – В какой степени?

– Кто знает? – произнес один Кхарн. – Но во Вселенной есть вещи, непонятные даже мне. Тихие – одни из них.

– Рыси, львы и волчицы, – сказал я, и мне наконец удалось согнуть пальцы слабой руки, и я почувствовал, как под плотью движутся тяжелые кости.

– Опять Данте, – одобрила девушка. – Я не слишком жалую вашу Империю, лорд Марло, но в наши темные времена им хотя бы хватает ума не предавать забвению классику.

– Я услышал это от Братства, – ответил я и вкратце рассказал о встрече с оракулом на борту «Загадки часов». – Существа, поселившиеся внутри этого ясновидца… они тоже из тех, что вы упомянули.

– Да, – согласился за обоих Кхарнов механический голос. – Ваша Капелла учит, что человек – первая и величайшая раса во Вселенной, но космос был древним еще в те времена, когда египтяне закладывали пирамиды. Полагаю, Омуты, а с ними и те существа – назовем их Глубинными – остались после какой-то древней могущественной расы. Есть и другие: мертвые и упадочные цивилизации, те, кто не обращает на нас внимания, как мы не обращаем внимания на муравейники, и такие, как Тихие, – те, кто нами заинтересовался.

Я снова сглотнул подкативший к пересохшему горлу комок.

– Братство говорило – точнее, намекало, – что Тихие живут в будущем и воздействуют на нас сквозь время.

– Кто знает? – ответил мальчик, медленно поднимая руку к потолку. – Даже в газовых гигантах кто-то живет. Есть существа, копошащиеся в квантовой пене самого космоса. Один путешественник как-то рассказывал мне о сущности, нападавшей на его команду в снах. Возможно, Тихие действительно из будущего; возможно, они там не одни.

В аквариуме позади Кхарнов проплыл косяк серебристых рыб, отбросив яркие солнечные зайчики на медицинское оборудование. Провода и кабели тянулись здесь по полу, как в тронном зале Кхарна. От осознания этой схожести у меня побежали мурашки.

– Все возможно, – заключили Кхарны механическим голосом. – Но будьте со мной откровенны. Это правда? Вы тоже умерли?

«Тоже». При такой постановке вопроса это слово приобретало особый контекст. Яркость, остроту и холодность, не присущую другим, когда-либо слыханным мной словам. Здесь собрались двое бессмертных. Трое. Сколько человек с начала времен могли похвастаться тем, что перешли черту и вернулись?

– Кхарн, вы ее видели? – спросил я, впервые обращаясь к Вечному по имени.

Я был словно сторонним наблюдателем, глядел на нашу троицу как будто со стороны, с табуретки. Слова как бы исходили из какого-то невидимого мне источника.

– Тьму? – уточнил я.

Яркая Тьма снова начала наполнять меня, застилать разум и пытаться унести куда-то далеко. Я вздрогнул и осознал, что это было лишь воспоминание. Мои собеседники непонимающе смотрели на меня.

– И серебряного стакана не надо… – задумчиво произнесла Кхарн-девушка.

Я не понял, что она имеет в виду.

– Мое сознание – то есть наше, – ответил мальчик, – переносится на имплантат-ресивер нового носителя, как только старый умирает. Мы как бы засыпаем.

– Только не видим снов.

– Я видел, – сказал я. – Какое-то темное место. И ветер. Я был не один. Там были другие люди, но я их не видел. Только себя. И я вернулся. Очнулся в реке на дальнем краю вашего сада. С головой на плечах…

В этот момент оба Вечных удивленно фыркнули, девушка прикрыла рот рукой.

– …Знаю, звучит безумно, но я помню, как умер. Помню… – Я потер шею, снова смутно вспомнив, как остался без головы.

Если подумать, то я помнил все – от момента, когда в моих глазах потемнело, до того, как я оказался в реке, слушая Гибсона. «Удобно разлегся». Скорее, мои воспоминания о ревущей Тьме существовали отдельно от других. Были герметичны. Обособлены. Находились на атомном уровне. За все прожитые мной годы они так и не померкли, не повредились и не исказились, в отличие от моих прижизненных воспоминаний.

– Думаете, у вас получится повторить этот фокус? – спросил мальчик.

Вот. Вопрос, ради которого эти двое ждали моего пробуждения. Вопрос, ради которого они восстановили мою руку.

– Я не могу это контролировать, – подчеркнуто ответил я. – Все произошло не по моей воле.

Оба Вечных презрительно скривились и поднялись.

– Вы уже бессмертны, – сказал я, тоже пытаясь встать, но мне по-прежнему мешали оборудование и бесполезная левая рука. – Чего вам еще желать?

К моему удивлению, ко мне обернулась девушка. Стайка летучих глаз закружилась надо мной, наблюдая.

– Мне нужно все, – сказала девушка одновременно с механическим голосом. Хор и корифей.

Ее большие глаза сверкнули. Что это было? Горячность? Нет. Страх. Она едва не умерла. Он едва не умер. Спустя пятнадцать тысяч лет и Земля знает сколько воплощений, вечный король-деймон Кхарн Сагара, темный властелин Воргоссоса, впервые вкусил смертность, почувствовал прикосновение Тьмы и осознал, что, несмотря на все предосторожности, на возможность менять тела как перчатки, на все машины, которые защищали его сознание… Братства, Юмэ и всех его телохранителей оказалось недостаточно.