Книга Ревущая Тьма, страница 98 – Кристофер Руоккио

И отвернулся.

– Надеюсь, вы правы, – сказал я, представляя, как взвод Кхарновых неприкаянных солдат вырезает двери и переворачивает койки на «Мистрале». – Если он решит штурмовать корабль, Отавия даст ему бой. Она подумает, что мы мертвы. – Я опустил голову, обхватив ее руками, яростно взъерошил волосы. – Если бы мы могли отправить им послание. Сказать, чтобы не сопротивлялись, или… вы не можете связаться с ними с помощью?.. – Я ткнул пальцем себе в затылок, отмечая место, где располагался внешний разъем нейронного кружева Валки.

Тавросианка сдержанно улыбнулась, растянув губы в подобие буквы V.

– Адриан, уж слово «имплантат»-то вы можете произнести. – Она покачала головой, буркнув себе под нос: – Anaryoch. – «Варвар» – так она меня назвала, но без пренебрежения. – Нет, даже если я пробьюсь через камень, за ним еще стены льда.

– Льда?

– Так на жаргоне называют программное обеспечение для защиты сетей, – объяснила она, повторив мой жест. – Когда я ездила за Танараном, Дюран сказал, что у них так и не вышло запустить инфосферу корабля. Квантовый телеграф работает – он аналоговый, – но с его помощью можно связаться только с вашим флотом, и не знаю, как вы, а мне совсем не хочется вновь встречаться с Бассандером Лином.

– Безусловно, – ответил я, прикусив язык. – К тому же нам от телеграфа никакого проку, он ведь на корабле. – (Мы остались одни во власти Вечного.) – Но я куда больше боюсь не Бассандера, а Джинан.

– Мне это не пришло в голову, – ответила Валка чересчур поспешно, тем самым выдавая, что это неправда.

Она смотрела в сторону, держа руки на коленях. Ее взгляд встретился с моим лишь на миг.

– Вы правда в порядке? – спросила Валка.

Неспособный говорить сквозь стиснутые зубы, я устало кивнул. Перед глазами стояло лицо Джинан в тот момент, когда она стреляла в меня в ангаре «Бальмунга». На него накладывались другие образы моего капитана: в тусклом свете ламп в ее каюте, в поту в тренировочном зале, с растрепанными волосами за бумажной работой. Вскоре все они растаяли, смытые гнетущей тоской и ее слезами.

Я почувствовал, что сжал кулак до белых костяшек. Валка заметила это, и на ее лице отразилось удивление.

– Все кончено, – произнес я, распрямив ладонь.

– Я знаю, что кончено. Но я не о том спрашивала.

В ней был стержень. Спорить с ней было все равно что со скальпелем.

– Спасибо, я справлюсь. Я сделал выбор, с которым она не согласилась.

Я предпринял все, что было в моих силах, но так и не смог убедить Джинан.

«Полетим вместе на Воргоссос». – «Не шути так».

Я не шутил.

Валка в задумчивой тишине допила вино и подперла голову татуированным кулаком.

– Полагаю, еще не время, – мертвенно прозвучал ее голос.

– Не время принять предложение Отавии? – уточнил я, откидываясь, насколько возможно, на стуле. – Бросить все? – Я сцепил руки за головой и отвел взгляд, уставившись на облупившуюся давным-давно штукатурку на стене. – Сагара не станет нас удерживать. Можем взять и уйти.

Я кивнул в сторону выхода, пусть и знал, что уйти не могу. Меня по-прежнему мучили вопли Уванари под катарскими ножами, мучил черный шрам на месте города на Рустаме… все остальные израненные планеты.

Надежда еще оставалась.

– Я готова взять вас с собой, – сказала Валка, поднимая голову. – Я не наемник. Без сьельсина эта экспедиция теряет для меня смысл.

Она умолкла, поерзала и, повернувшись вполоборота, лукаво улыбнулась, глядя на меня краем глаза:

– Будете моим ассистентом.

– То есть телохранителем, – буркнул я.

Она помрачнела, как будто на нее упала тень Гиллиама, и ее насмешливая улыбка растаяла. Я рассчитывал этим замечанием хотя бы отчасти защитить свое достоинство, но лишь ранил ее – и себя. Я отвернулся.

Валка встала и, развернувшись, подошла к дальней стене, у которой находилась экспозиция античного стекла. Без привычного жилета и короткой блузы Валка казалась маленькой, хотя была лишь немного ниже меня. Из-за расширяющихся на бедрах бриджей ее торс выглядел щуплым, как будто малейший груз мог придавить ее узкие плечи к земле.

Вид у нее был измученный.

– Что такое Актеруму? – спросила она.

Ее отражение в стеклянной витрине посмотрело на меня. Я встретился взглядом с отражением и опустил руки.

– Какие-то руины Тихих? – предположил я. – Танаран сказало, что у Актеруму они нашли координаты Эмеша. Это означает… ну, что они что-то там искали?

– Это может быть и живое существо. – Валка задумалась. – Или сьельсинская колония.

– У сьельсинов нет колоний.

Она убрала руки за спину. Ее сияющие глаза в отражении закрылись.

– Тогда корабль? Или один из кланов?

Валка пыталась отвлечься от нашей текущей ситуации. Я не знал, доводилось ли ей когда-нибудь бывать в плену. На Эмеше я настолько свыкся с тем, что она демониак и ведьма с далеких планет – с прилагающейся колдовской аурой, – что даже не задумывался о том, что ее жизнь в Демархии, если не считать случая с прачарскими террористами, была весьма комфортной. Ей не приходилось бродяжничать, скрываться от городских префектов, драться в Колоссо, не имея возможности нарушить контракт и зная при этом, что до окончания контракта тебя непременно убьют, если не случится какого-то божественного вмешательства. Она не была наемником и не сидела в плену у Вента на Фаросе, как я.

Неужели Валка, эта выкованная из адаманта и сардоникса женщина, боялась?

– С вами все хорошо? – спросил я, не вставая.

Валка вздрогнула, как будто от удивления, но не обернулась.

– Да-да. Все хорошо. Я о вас беспокоюсь…

Я наблюдал за ее отражением, а она – за мной.

– Вы столь многим пожертвовали ради мира… но все обернулось иначе.

– Переживу, – ответил я, встретившись с ней взглядом.

Мы оба замолчали, найдя утешение в нашей лжи. Я еще чувствовал слабый запах смятых цветов, оставленный Найей, и был рад, что Валка его не ощущает или не понимает, откуда он взялся. Я боялся увидеть в ее золотистых глазах осуждение, тем более несправедливое. Женщины обычно судят мужчин, выносят им приговор и приводят его в действие – пусть и не всегда своими руками.

Теперь мне кажется, что мое желание устроить переговоры со сьельсинами и заключить мир было в значительной степени мотивировано юношеским желанием произвести впечатление на Валку. Так случилось при дворе Балиана Матаро и в Калагахе. Когда мы были едва знакомы, она считала меня сначала мясником, затем – простым невеждой. Будучи родом из Демархии, она терпеть не могла любую иерархию и всех, кто был ее частью, включая меня. Она выпячивала свое пренебрежение к классам и привилегиям и презирала меня за мои. Ее предрассудки и суждения в отношении меня отчасти позволили мне осознать мои собственные предрассудки и ошибки. Не желая и не умея извиняться за то, кем я был, я всячески хотел доказать, что она просто меня не понимает.