Онлайн книга «Проект «Аве Мария»»
Я уставился на график. – Любопытно. Со звезды WISE0855–0714 зараза перекочевала еще и на Вольф 359 [52], Лаланд 21185 [53] и Росс 128 [54]. – Да, каждая инфицированная звезда рано или поздно заражает всех своих соседей. Судя по нашим данным, дальность распространения астрофагов составляет примерно восемь световых лет. Любая звезда, находящаяся в этом радиусе от инфицированной звезды, будет поражена, – прокомментировала Стратт. Я взглянул на листок. – А почему именно восемь световых лет? Почему не больше? Или меньше? – Скорее всего, дольше астрофаги не выживут без звезды, а в течение восьми световых лет они могут просто дрейфовать. – С точки зрения эволюции, разумно, – признал я. – Большинство звезд расположены на расстоянии, не превышающем восемь световых лет. Поэтому у астрофагов развилось умение перемещаться на такие дистанции во время спорообразования. – Возможно, – кивнула Стратт. – И никто не заметил, что эти звезды угасают? – спросил я. – Они теряют лишь десять процентов светимости, а потом перестают гаснуть. И мы не знаем, почему. Причину так сразу не понять, но… – Если наше Солнце потеряет десять процентов светимости, мы все умрем, – перебил я. – Вероятнее всего. Си немного подалась вперед, демонстрируя вышколенную осанку. – Мисс Стратт еще не упомянула самое важное. Русский кивнул в знак согласия. Казалось, он пошевелился впервые за все время. Си продолжила: – Вам известно, что такое Тау Кита [55]? – Известно ли мне? – переспросил я. – В целом да. Это звезда. До нее примерно двенадцать световых лет. – Одиннадцать целых и девять десятых, – уточнила Си. – Очень хорошо. Большинство бы не ответили. – Я преподаю естествознание в школе. Мне ли не знать такие вещи, – сказал я. Си и русский изумленно переглянулись, а потом оба вопросительно уставились на Стратт. – Он не просто школьный учитель. – Стратт пригвоздила их взглядом. Си вернула самообладание (честно говоря, она не сильно его теряла) и, прочистив горло, заговорила: – Тау Кита находится внутри скопления зараженных звезд. Она практически в центре. – Продолжайте, – подхватил я. – Чувствую, с этой звездой все не так просто. – Она не поражена. В отличие от всех соседних звезд, – сказала Си. – На расстоянии, не превышающем восемь световых лет от Тау Кита, находятся две сильно инфицированные звезды. Однако сама она до сих пор не тронута заразой. – Почему? Стратт порылась в бумагах. – Это нам и нужно понять. Мы построим корабль и отправим его туда. – Нельзя вот так просто «построить» корабль для межзвездных полетов. У нас нет соответствующих технологий. Даже близкого их подобия! – фыркнул я. И тут впервые подал голос русский: – Вообще-то, друг мой, они у нас имеются. – Мистер Коморов… – начала Стратт. – Пожалуйста, зовите меня Дмитрий, – вмешался он. – Дмитрий возглавляет российскую исследовательскую группу по астрофагам. – Приятно познакомиться, – произнес Дмитрий. – Рад сообщить, что мы действительно можем совершить межзвездный полет. – Нет, не можем, – стал спорить я. – Если только вы втихаря не припрятали инопланетный космический корабль. – В каком-то смысле так и есть, – улыбнулся он. – И не один. И называются они астрофаги. Моя группа исследовала их систему управления энергией. Обнаружилось много любопытного. И тут все вокруг словно померкло. Я видел лишь Дмитрия. – Скажите же, наконец, куда девается тепло? Ума не приложу, что они, черт возьми, делают с таким количеством тепловой энергии? – Мы поняли, – кивнул Дмитрий. – С помощью лазеров. Получился очень яркий эксперимент. – Это был каламбур? – Да. – Мне понравилось! Мы оба расхохотались. Стратт окатила нас ледяным взглядом. Дмитрий откашлялся и продолжил: – Так вот. Мы нацелили жестко сфокусированный лазер мощностью один киловатт [56] на одну клетку астрофага. Она, как обычно, не накалилась. Но через двадцать пять минут свет начал отскакивать. Значит, наш маленький астрофаг сыт. Он хорошо поел: целых 1,5 мегаджоуля [57] световой энергии! И больше не хочет. Но это же уйма энергии! И ее нужно куда-то расходовать. Забыв о приличиях, я уже почти лег на стол. – И куда??? – До и после экспериментов мы, естественно, замеряем частицы. – Конечно. – И понимаем, что астрофаг стал на семнадцать нанограмм [58] тяжелее. Понимаете, к чему я клоню? – Не может быть. Наверное, набор веса обусловлен реакцией с воздухом или чем-то подобным. – Нет. Эксперимент, конечно же, проводился в вакууме. – Бог ты мой! – У меня даже голова закружилась. – Семнадцать нанограмм… умножить на девять умножить на десять в шестнадцатой степени… 1,5 мегаджоуля! Я обессиленно шлепнулся на стул. – Черт… то есть… обалдеть! – Я чувствовал себя точно так же! Преобразование массы. Как однажды сказал великий Альберт Эйнштейн, E = mc2. В массе содержится чудовищное количество энергии. Современная атомная электростанция может снабжать целый город на протяжении года, черпая энергию, содержащуюся всего лишь в одном килограмме урана. Да. Всего-то. То есть огромный ядерный реактор работает на одном-единственном килограмме вещества. |