Онлайн книга «Мой муж – мой босс?»
|
Тот осматривает нас и дёргающегося, испуганного Дмитрия, и, скривив толстые губы, выдаёт: — Кажется, Клепенщук, ты берега потерял… — хрустит шеей, будто собирается драться. — Харкаешь в ладонь, с которой ешь… Давлат презрительно хмыкает и ехидно произносит: — Я? Ем? С твоей ладони? Не смеши! Это ты, Злотов, что-то путаешь. Притом, конкретно так… Вернее, кого-то. — И кого же? — тянет тот, перекатываясь с пятки на носок. Вокруг мячиком-попрыгайчиком скачет Садалин, выбирая момент, когда поддакнуть шефу, куснуть… — Меня с моим отцом, — просто и прямо говорит Давлат. — Меня его бандитские тёрки не касаются. Если вы с ним что-то не поделили — сами и разбирайтесь. Я и мой клуб это отношения не имеют… Злотов водит пальцем в воздухе, будто собирается начертить круг: — Был твой — может стать… — Не может! — отрезает Давлат. — Покинь помещение! Складывает руки на груди, прожигает непрошеного гостя злым взглядом… Злотов, надо отдать ему должное, всё же поворачивает на выход, но приостанавливается на полпути и поворачивается к нам: — Зря ты, Давлат, ой, зря. Как бы не пожалеть… С этими словами всё же уходит, что-то эмоционально объясняя своему, кивающему, как китайский болванчик, подельнику. Когда они скрываются из виду, Давлат оборачивается ко мне: — А вы, Кристина Витальевна, бегом в мой кабинет. Разговор есть. И уносится, прежде чем я успеваю что-то возразить. — Удачи… — криво улыбаясь, говорит Дмитрий… — Мы стараемся ему не попадать на глаза, если он в таком настроении… — Спасибо, поддержал! — хмыкаю я. Дима разводит руками: — Предупреждён — вооружён. И вам лучше поспешить, чтобы не злить его ещё больше… Откидываю волосы на спину, задираю нос и, цокая каблуками, иду в кабинет начальника. Я ни в чём не виновата, так чего мне бояться? Едва распахиваю дверь приёмной, натыкаюсь на удивлённый взгляд Софочки. — Ого-го! — произносит секретарша, оглядывая меня. — А я-то думаю — чего он такой злющий… А оно вон что… — А что? — уточняю ехидно. — Будто сама не знаешь, — усмехается она и возвращается к компьютеру, с умным видом начиная искать знакомые буквы на клавиатуре. Вхожу в кабинет. Давлат сидит, откинувшись в кресле, и барабанит по столу пальцами. Красивыми, надо признать. Такие называют аристократическими — тонкие, длинные, изящные… Я помню, какие узоры они умеют чертить на коже, но это воспоминание сейчас неуместно… — Ну? — начинает он. — И как ты всё это объяснишь? — Что это? — искренне не понимаю я. — Свой внешний вид, — выплёвывает он. — По какому поводу вырядилась, как последняя бл… шалава? Ах, вон мы как заговорили? Шалава, значит? Вспыхиваю и выпаливаю: — Не помню, чтобы в устав клуба вписали дресс-код. Или это тоже — успели отредактировать? — делаю бровками, давая понять, что мне всё известно. — Никто ничего не редактировал, — взвивается он, — но ты в таком виде на работу ходить не будешь. — Буду! — заявляю и упираю руки в бока, показывая, что сдаваться не намерена. — Хорошо, — вдруг смиряется он, но меня не обманешь этим показным спокойствием, я же чувствую, что муж кипит, как забытый на плите чайник, — только не в моём клубе. — Твоём? — вскидываю брови. — Помнится, ты здесь неединственный хозяин. — У тебя устаревшие сведения, дорогая, — он закидывает ногу за ногу и покачает между пальцев карандаш. — После недавних событий Роман захотел свою долю деньгами, а Пётр отдал мне бразды правления, так как дома случались постоянные скандалы из-за направленности нашего заведения… Так что, — Давлат разводит руки в стороны, — я теперь единоличный хозяин этого злачного местечка, дорогуша. Прошу любить и жаловать. А если что-то не устраивает — никто не держит. Подыщу администратора, который доставляет меньше проблем. Софочка, вон, давно проситься… Софочка, значит… Ах, ты гад! Соплю, киплю, сжимаю кулаки… Знаю, что месть нужно подавать холодной, но… К чёрту! Мне просто необходимо расцарапать эту красивую самодовольную рожу! И, тихо взрыкнув, я кидаюсь вперёд… Поскольку пелена гнева застит мне глаза — то не сразу понимаю, что именно творю. Прихожу в себя, ощущая, что мои запястья надежно перехвачены, а бесстыжие поцелуи обжигают шею и ключицы… Губы тоже горят — видимо, и им досталось… Господи, мы что, только что целовались, а я ничего не поняла? Нет, смутно помню — и как крылья развернулись за спиной, и сам полёт в негу… Но я не хочу — не за этим сюда шла! — Пусти! — дёргаюсь, но вместо свободы обретаю ещё больший плен — меня буквально впечатывают в каменную грудь, не переставая ошалело целовать. Благо, вырез моего платья… многое позволяет. Но когда наглая ладонь ползёт вверх, задирая и без того ультракороткую юбочку, рвусь уже сильнее: — Отстань! Мы так не договаривались! Давлат отрывается от меня, ловит взгляд — его собственный шалый, голодный, недовольный… — А мы вообще ни о чём не будем больше договариваться, — отсекает он, продолжая удерживать меня — крепко, почти причиняя боль, но при этом со странной нежностью. — Всё будет так, как я скажу. Ты доумничалась. Подкинула мне проблем. — Пусти! — всё же требую я. — Нам нужно поговорить! Он всё-таки отпускает — очень нехотя, продолжая следить за мной взглядом хищника, который может кинуться в любой момент. — Давай уясним, — начинаю, наспех приводя себя в порядок, — что мы с тобой не переходим границ. Об этом была речь изначально. А вот о чём не было — так это о шоу и моём в нём участие… Давлат отводит глаза… Только сейчас, присмотревшись, замечаю на его лице тщательно заретушированные синяки — Борька, умница, постарался… — Нехорошо получилось, признаю, — выдаёт Давлат, пряча руки в карманы и перекатываясь с пятки на носок. — Но… — Но? — горько усмехаюсь. — Ты полагаешь, могут быть такие-то «но»? — Я полагаю, у каждого должно быть право на второй шанс, — и взгляд кидает такой пронзительный, прямо в душу. — Да ну? — фыркаю. — Шанс на что? И дальше играть со мной? В голосе невольно прорываются непрошеные слёзы. Давлат судорожно сглатывает: — Нет, поиграли и хватит, — решительно произносит. — Теперь всё по-серьёзному! — Теперь всё никак, — говорю, — ещё хуже, чем вначале. Если вначале речь шла о каких-то отношениях, возможных чувствах, споре… То отныне мы просто босс и подчинённая. Позволь мне просто работать здесь, чтобы я могла вернуть тебе все деньги… |