Онлайн книга «Дерзкий»
|
В этот момент я могу его ударить. Легко вырубить, прыгнув снизу вверх, засадив головой в подбородок. Это только в фильмах после такого встают. В реале — падают с диким грохотом. И приходят в себя в больнице. Но я почему-то не пользуюсь своим преимуществом, тоже смотрю на него, пытаясь придумать, что сказать. Правду? Нельзя. Соврать? Не могу даже придумать сходу правдоподобно. Не умею я врать. От того и все проблемы мои. Остается только честность. В той степени, которая мне позволена. — Прячусь. Но я не могу ничего тебе больше сказать. Он молчит. Ладони сжимает. Большие пальцы словно нечаянно начинают поглаживать голую мокрую кожу плеч, и от этого пробирает озноб по всему телу. Я с легкой паникой осознаю, что соски, и без того острые, напрягаются еще сильнее и упираются ему во влажную футболку. И это… Приятно. Настолько, что, против всяких правил, хочется потереться о него грудью, раздразнить нежную кожу еще сильнее. Или, чтоб наклонился и… Ничего! Ничего! Поднимаю взгляд и упираюсь опять в его глаза, жесткие. Черные. Завораживающие. — Почему не можешь? Я никому не скажу. Он опять ведет пальцами по коже, смотрит на меня, не отрываясь и, кажется, прижимает еще сильнее к себе, неосознанно, заставляя запрокинуть голову. — Потому что я под подпиской о неразглашении. Шатер едва заметно морщится, но, судя по всему, ему знакомо это понятие, потому что дальше не настаивает. Но и не отпускает. Я не вижу смысла больше его вырубать, понимая, что в любом случае уеду отсюда, едва только Зуб узнает о ситуации. А я обязана его поставить в известность. И это значит, что я вижу хищника в последний раз. От этого почему-то грустно, хотя я давно настроена на то, чтоб легко переносить расставания. Слишком много их было в моей жизни. Но рядом с Шатровым настолько надежно, настолько безопасно… Рядом с Зубом такого нет и в помине, хотя он — очень непростой чувак. Но вот нет. А рядом с Вадимом Шатровым — есть. Странно, правда? Это ощущение хочется длить, переживать как можно дольше. У меня никогда такого не было. Никогда. И я упиваюсь новыми для себя эмоциями, забыв о том, кто такая, в каком пикантном я сейчас положении, и на какой тонкой нити вишу. — Как тебя зовут? — он наклоняется чуть ниже, заводит одну ладонь за спину и ведет по позвоночнику, словно прощупывает, обласкивает каждый позвонок. — Маша. Я не вижу смысла скрывать свое имя. Оно никому ничего не даст. — Маша… — повторяет он, и в его исполнении мое имя звучит… Сладко. — Хорошее имя. Маша, ты ведь убегать собралась? Проницательный такой… — Да. Он молчит, словно формулирует в голове правильную фразу. Или просто не хочет ничего говорить, а хочет только смотреть на меня, держать в руках как можно дольше. И странно, что я не имею ничего против. — Маша… — ох, дрожь до самых кончиков пальцев от его голоса, — не надо убегать. Я никому ничего не скажу. — Это не мне решать… — Тому громиле? — он хмурится, ладони на моем теле чуть напрягаются, — кто он тебе? — Это неважно. — Важно. Не брат, так ведь? — Так. — Спишь с ним, Маша? — и впивается в меня взглядом напряженно. Я на мгновение представляю себе секс с Зубом и вздрагиваю. Пипец! Отрицательно мотаю головой. Зачем-то. Оправдываюсь? Перед кем? Глупость, такая глупость… — Не говори ему ничего, и все. — Предлагает Шатров вполне логичное развитие событий. — Не могу. Должна. — Нет. Не должна. Я никому не скажу про тебя, зачем ему знать? Черт… Это нарушение протокола. Но это так заманчиво… И такие проблемы несет в будущем… Я совершаю ошибку. Большую. Но он так смотрит. И пальцы его… И губы… И глаза… Дура я… В первый раз такое ведь. Дура… — Хорошо… Я подумаю. — Подумай. Неуверенно шевелю плечами. — Отпустишь? Он словно только теперь замечает, что держит меня. Переводит взгляд на свои руки, потом — надолго — на мою, упирающуюся ему в футболку, голую грудь… Выдыхает. — Да. Но знаешь… Сначала… Давно хотел это сделать. Наклоняется и целует меня. И мир качается под голыми пятками. Вадим. Разговор в душе Так меня не торкало никогда. Вообще. За всю мою жизнь. Не знаю, что это такое, может облегчение, затопившее мозг в тот момент, когда осознал… Не сразу, бляха муха, осознал, далеко не сразу! Сначала подумал, что девочка просто решила не ждать очереди в женских душевых, там, говорят, всегда с этим вопросом жопа, и прибежала к нам мыться. Залип на круглую красивую задницу, на тонкую талию и охренительно длинные для ее роста ноги. Она стояла спиной. Выгибалась в пояснице настолько круто, что у меня встало практически моментально. Я понимал, что неправильно поступаю и надо уходить, не мешать человеку мыться, не пугать ее… И в то же время не мог отлипнуть взглядом от узкой спины, изящной линии плеч… И гадал, машинально поправляя стояк, кто же это такая. И как я мог, черт возьми, ее пропустить-то? Сто процентов, если даже со спины такую фигурку углядел в универе, обратил бы внимание. Как так? Девочка мылась, неторопливо проводя пальчиками по голове, спине… И, кажется, даже подмурлыкивая что-то. А я стоял, дурак-дураком, и лихорадочно прикидывал, как дальше быть. Выйти. Не мешать? Подождать ее возле душевых спокойно? Или… Единственное было ясным, как день — сегодня она от меня не уйдет. Просто так не уйдет. Обязательно познакомлюсь. И… И все остальное — тоже. Мысль неожиданно скакнула к полурослику, но вяло. Все нормально со мной! Все хорошо! Просто… Просто нужна была правильная девочка! Вот как эта, например… Тут она как-то повернулась, изогнулась, и я заметил на спине белые старые шрамы. Словно от ударов. Ремнем или плеткой. Нахмурился. Это еще что такое? На ее белой коже отметины смотрелись чужеродно. И очень странно. Странная девочка. Как я мог пропустить? А потом девочка чуть повернулась, так, что я смог увидеть ее профиль… И, сука, как я в тот момент на ногах устоял — не представляю! Потому что профиль мне был знаком! Чистый, утонченный… Полурослик! |