Онлайн книга «Дерзкий»
|
Его губы важны, его дыхание возбужденное, его грудь, облепленная мокрой майкой. Его конкретное, абсолютно мужское намерение получить свое. Такое… Очень искреннее и безапелляционное. Ему хочется подчиниться. Чисто по-женски. Господи, я и забыла, насколько классно быть просто девушкой. Подчиняться. Позволять. Да, по сути, я и не знала никогда… А затем его ласкающие руки останавливаются. На моей спине. Проезжаются по шрамам, внимательно исследуя каждый из них наощупь. И я замираю. Сразу из головы выветривается тяжелый дурман вожделения, все становится ясно и четко. Я резко прекращаю поддаваться, делаю обманное движение, будто хочу вырваться, и, когда дезориентированный Хищник ведется, просто угрем скольжу по мокрому телу, подныриваю под локтем и обретаю, наконец-то, свободу. Тут же отпрыгиваю на добрых полтора метра от него, в сторону своих тряпок. Хватаю первое попавшееся, футболку, прикрываюсь. И отхожу еще дальше, осторожно, напряженно, не отводя от него взгляда. Именно так я себя вела бы, окажись в клетке с реальным хищником. Минимум резких движений, максимум концентрации. — Маша… Он не двигается с места, только из-под воды вышагивает. Мокрый, волосы облепили лицо, мокрая футболка очень даже круто смотрится на рельефном торсе, ремень у джинсов расстегнут… Черт… От внезапного секса в душевой меня отделяло совсем немного… — Стой. Голос мой лагает, как игра в старом компе, но я стараюсь взять себя в руки. Это очень сложно, когда на тебя так смотрят! Он меня глазами имеет практически! Обещает. Очень-очень много чего обещает. И, судя по тому, как он целуется, все обещания — правдивы. Низ живота ломит так, словно он… Словно он уже во мне побывал, а потом вышел, не дав кончить. Кошмарно. И губы горят. Я, наверно, прикольно выгляжу, жертвой насилия. Или круто оттраханной. Тут грань между плюсом и минусом тонкая. Но надо приходить в себя. Это все шикарно, это могло бы быть очень круто. Могло бы. Но не надо. Все же, инстинкт самосохранения у меня развит очень хорошо. Наверно, только потому и жива до сих пор. Хищник делает еще шаг ко мне, крошечный, еле заметный. И взгляд его говорит о том, что он вообще не успокоился, не пришел в себя. И что, если сейчас поймает, слушать не будет возражений. К стене прислонит и оттрахает так, что даже кричать не смогу. Голос сорву. От кайфа. Опять по низу живота — тяжелой сладкой волной. Уймись, бляха муха! — Маша… Погоди… Давай… Поговорим… И опять ко мне! Черт! Хитрый какой! — Нет! Не здесь! Стой, я сказала! Опять отхожу от него. Мы движемся по кругу, как гладиаторы на арене. — Стою. В самом деле останавливается, поднимает показательно руки вверх, типа, все уяснил, все понял, не опасен. Ага. Так я тебе и поверила. Глаза — то совершенно дурные. Бешеные. Безумные. Это, наверно, сладко, когда тебя так хотят. С такой бешеной силой… Именно это делает женщину слабой. Трудно устоять, очень трудно. — Я сейчас пойду. Пожалуйста, не ходи за мной. — Маша… Давай поговорим все же. Я не причиню вреда, честно. Никому не расскажу. Веришь мне? — Верю. Очень хочу, по крайней мере. Но сейчас, после того, что случилось, соображать я не способна. И разговаривать тоже. Потом. Если появится возможность. — Давай, ты оденешься, и мы… — Нет. Я сейчас уйду. Одна. А потом мы поговорим. — Когда? — На днях. Когда… Когда я буду готова. Не глядя, подхватываю все свои тряпки, вылетаю в раздевалку, молясь, чтоб там не было никаких припозднившихся студентов. А то им прям сюрприз-сюрприз… Так быстро я не одевалась даже в самые критические моменты жизни. Карго прямо на мокрое тело, наплевав на трусы, футболку, мокрую от пота — пофиг, пофиг! С утяжкой не вожусь, все равно в универе не задержусь, сверху олимпийку, капюшон, очки. На моменте очков меня опять ловит Хищник. Причем, ловит качественно, прижимает к себе, уже одетую, спиной. И вот никакой разницы не чувствую между прошлыми нашими обнимашками и этими! Однохренственно горячо! Тело плавит, магнитит к нему так сильно, что буквально с ума схожу. — Маша, Маша, Маша… — шепчет он мне в шею, торопливо тиская грудь, словно убедиться хочет, что не морок, не сон никакой, что реально она у меня имеется, — стой… Ну чего ты бежишь? Если проблемы, я же помочь могу. Реально могу. Не пугайся. Маша… — Пусти… — шепчу, понимая, что теряю силы и уверенность. Черт! Проклятый недотраханный бабский организм! — Мне надо идти. Правда. — Провожу… — Нет! Не надо! — Ты ведь никуда не денешься? Обещаешь? Маша? — горячим выдохом в шею. — Да! Да я тебе все, что угодно пообещаю, лишь бы отпустил! Он успевает прижаться обжигающими губами к шее, пуская крупную дрожь по всему телу, и я вырываюсь. Из последних сил буквально. Цепляю торопливо капюшон на голову, очки, подхватываю рюкзак — и, как сумасшедший заяц, бегом, бегом, бегом!!! Мне везет, что все на мероприятии, потому никто не тормозит, не интересуется моим бешеным внешним видом. Влетаю в трамвай, на заднюю площадку, сажусь у окна и тупо смотрю на свои дрожащие пальцы. Ох. Ты ж. Блять. Понимание, насколько налажала, накатывает душной волной, сердце заходится диким стуком, таким, что даже зубы дрожат. Черт! Я так нервничала последний раз год назад. И до этого всего пару раз приходилось. В один из них шрамы эти на спине и заполучила. А сегодня новые шрамы словила. В сердце. Может, когда-нибудь, они меня тоже спасут от ошибки, как те, что на коже. Домой залетаю в диком состоянии, надеясь, что Зуба нет. И его реально нет, мне везет, для разнообразия. Закрываюсь в ванной, раздеваюсь, набираю воду в ванну. Смотрю на себя в зеркало. Глаза дурные, бешеные. Губы натертые. Засос на шее. Отлично, Маша. Отлично просто. Молодец. Погружаюсь в ванну, все еще ощущая, как меня потрясывает от напряжения, и лихорадочно продумываю, что дальше делать. И есть два варианта. Один — правильный, второй — неправильный. Почему мне хочется второй? |