Онлайн книга «Бескрылая птица»
|
Приехать на каменный мост поутру». В полночь настало вдруг пробужденье, И он рассказал про свое наважденье: «Прекрасная дева ко мне вошла, Обличьем, как ярый воск, светла. Волнистые кудри вошедшей неслышно На шелк сорочки ложились пышно. Как только померкнут сонмы звезд, К ней поспешу я на каменный мост». «Выкинь из головы свой сон. Владычицей эльфов навеян он!» «Слово дал я во сне иль въяве — Я его нарушить не вправе». Едва дождавшись начала дня, Серого Бесмер седлает коня. Выехал он из ворот, а мать Стала плакать и руки ломать. Конь, подкован червонным златом, Споткнулся вдруг на мосту покатом. Споткнулся на золотом гвозде. Ездок очутился в бурлящей воде. Приплыл по теченью он в эльфов приют, И гостья ночная ждала его тут. «Добро пожаловать, Бесмер, в мой дом! Я сладкий мед смешала с вином. Ты, рыцарь Бесмер, красив и строен, Скажи мне, где ты вскормлен и вспоен?» «В Дании вскормлен я и вспоен. Там и наряд мой рыцарский скроен. Туда вернусь я к своей невесте — Жить мне и умереть с ней вместе!» Тайком служанке велит она: «Ты в зубровый рог налей вина! Но два зерна волшебной ржи Ты прежде в зубровый рог положи!» Прислужница, молча ступив на порог, В горницу вносит блистающий рог. Бесмер до дна осушил этот рог И прошлого больше припомнить не мог. «Ты, рыцарь Бесмер, красив и строен, Скажи мне, где ты вскормлен и вспоен?» «В обители эльфов я вскормлен и вспоен. В обители эльфов наряд мой скроен. А ты — невеста моя, и впредь С тобою жить мне и умереть!» Воспрянула эльфов королева: Спал у ней Бесмер под боком слева. О нем горевали все, без изъятья: Отец и матушка, сестры и братья. До гроба, не находя себе места, Плакала и убивалась невеста. (в переводе Потаповой Веры Аркадьевны) — О, это было… Ты заставила меня плакать! — всхлипнув, тихо воскликнула Вивиан и торопливо смахнула со щеки слезу. Пение подруги и печальная история, которые она только что услышала, затронули струны ее девичьей души. — Это была баллада “Бесмер в стране эльфов”, - тихо ответила ей Шарлотта. — Раньше в Дании верили в эльфов и считали их очень коварными существами. — Какая печальная судьба у этого Бесмера — вздохнул Энтони, тоже глубоко задетый этой печальной балладой. — После такой великой трагедии мое сердце требует услышать что-нибудь более веселое! Энтони, твой черед! — потребовала Вивиан. И, подчиняясь приказу кузины, Энтони совсем неплохо сыграл и спел балладу “Зеленые рукава”: Твоим зеленым рукавам Я жизнь без ропота отдам. Я ваш, пока душа жива, Зеленые рукава! За что, за что, моя любовь, За что меня сгубила ты? Неужто не припомнишь вновь Того, кого забыла ты? Твоим зеленым рукавам… Я для тебя дышал и жил, Тебе по капле отдал кровь, Свою я душу заложил, Чтоб заслужить твою любовь. Твоим зеленым рукавам… Я наряжал тебя в атлас От головы до ног твоих, Купил сверкающий алмаз Для каждой из серег твоих. Твоим зеленым рукавам… Купил я красные чулки, Расшитые узорами, Купил тебе я башмачки Нарядные, с подборами. Купил гранатовую брошь, Браслета два для рук твоих. Таких браслетов не найдешь Ты на руках подруг твоих. Из серебра купил ножи, Позолотил их заново. У самой знатной госпожи Такого нет приданого. Тебе прислал я слуг своих В твоем дому прислуживать. В зеленый шелк одел я их, И в галуны, и в кружево, Чтоб на руках тебя несли Они порой ненастною, Чтоб не коснулась ты земли Подошвою атласною. Весь день твой услаждают слух И музыка и пение. Но ты меня, мой милый друг, Отвергла тем не менее. Одну надежду я таю, Что, как ты жестока ни будь, Любовь несчастную мою Вознаградишь когда-нибудь! Пусть ты глуха к моим мольбам, Мучительница милая, Твоим зеленым рукавам Послушен до могилы я. Твоим зеленым рукавам Я жизнь безропотно отдам. Зеленые, словно весною трава, Зеленые рукава! (в переводе Самуила Маршака) Затем Вивиан порадовала друзей балладой “Красавица Мэй”: Этот вечер ясным и теплым был — Мэй доила коров своих. А мимо скакали дворяне гурьбой, И было с дюжину их. И сказал один из всадников ей: — Не покажешь ли путь попрямей? — А если случится беда, что тогда? — Спросила красавица Мэй. И стояла туманная теплая ночь, Когда в дом вернулась она. — Где была ты, моя дорогая дочь, И, сдается мне, не одна? — О родитель, напал на овечку лис; Он из знатных господ, говорят. Он приподнял шляпу, со мной говоря, И настойчив был его взгляд. И покуда шесть месяцев шли и прошли, А потом еще три подряд, |