Онлайн книга «Три розы»
— Вы когда-нибудь говорите правду? — рявкнул он. — Да, обычно я так и делаю, — ответила девушка. — Но сейчас иной случай. У меня трудности, и я не хочу, чтобы вы ввязывались во все эти дела. — Слишком поздно. Я уже ввязался. И вы расскажете мне все! — Нет. Вы не вправе вмешиваться в мою жизнь. И потом: вас могут ранить или даже, упаси Господи, убить. Я не могу этого допустить. Чем меньше вы знаете, тем лучше. Я сама во всем разберусь. — Судя по телеграмме Лотти, ваш преследователь явится в Роуз-Хилл. Стало быть, у меня далеко не праздный интерес. — Нет, на ранчо меня никто искать не станет — ведь я оттуда уехала. И к тому же я сделала вид, будто из Блю-Белл направилась на запад, а сама двинулась на юг. — А кто такая Лотти? — Подруга. Пела вместе со мной в хоре. Она очень славная, но имеет склонность впадать в панику из-за каждого пустяка. — Неужели? — Ну поверьте же, Адам, никто не хочет причинить мне вреда. Честное слово. Он взял ее за руку. — И все же откройте мне правду: кто за вами гонится? — Проповедник за мной гонится, — устало произнесла Женевьев и вздохнула: она поняла, что Адам все равно не отстанет от нее, как дьявол от души грешника. Адам поднял бровь. — Проповедник? — Его зовут Эзекиел Джонс. Имя вымышленное. Однажды он якобы услышал голос свыше, после чего решил, что теперь ему требуется более солидное имя. Так он стал Эзекиелом. Он проповедовал в той церкви, которую я регулярно посещала… Кажется, я уже упоминала, что и ваша мама Роуз ходила в ту же самую церковь; там мы и познакомились. — Женевьев подумала, что бы еще добавить. — Я никогда не спрашивала ее об этом, но уверена, что ей нравился Эзекиел. Его все любили. Он говорил очень вдохновенно. По щеке Женевьев скатилась слеза. Адам обнял девушку за плечи и привлек к себе. — Но почему этот проповедник гонится за тобой? — прошептал он. — Я пела у него в хоре. Он еще теснее прижал Женевьев к себе. Да, надо иметь ангельское терпение, чтобы добиться от нее правды! Ну что же, настойчивости и упорства ему не занимать, так что отмолчаться ей не удастся. — Он преследует тебя, потому что ты пела у него в хоре? Странно. И что же он хочет с тобой сделать? — Да ничего он не хочет со мной сделать, — упрямо пробурчала девушка". — Ну… наверное, он просто пытается вернуть меня в хор. — Почему? — Я для него надежный кусок хлеба. Когда я пою в хоре, церковь переполнена. — Ага, теперь все ясно. И прихожане больше жертвуют, да? Женевьев кивнула. — Людям нравится мой голос, — запинаясь, проговорила она и зарделась от смущения. — Я их отлично понимаю. Женевьев улыбнулась. — Знаешь, с тобой я чувствую себя в полной безопасности, — немного помолчав, сказала она. Адам засмеялся. Теперь, когда Женевьев ему все объяснила, он немного успокоился и меньше сердился. Ее беда — вовсе не беда, а так, небольшая неприятность, и он быстро со всем этим разберется. — Ах вот как… Если бы ты знала, с какими мыслями я сюда ехал, ты бы так не говорила. Женевьев не поняла, поддразнивает он ее или говорит серьезно. — И что же ты думал? — осторожно спросила она. — Не важно. Лучше признайся, все ли ты мне рассказала. — Конечно. — Ничего не утаила? — Боже, какой ты подозрительный! — вздохнула Женевьев. — Я ничего не скрыла. Ничего. Ты знаешь все, что тебе надо знать, — добавила она. — Если ты действительно рассказала мне правду… — Разумеется, — прервала она Адама. — …то проблема решается очень просто, — убежденно закончил он. — Не могу только понять, почему ты не рассказала мне про Эзекиела в Роуз-Хилле. — Я уже объяснила, почему не доверилась тебе: не хотела впутывать в свои дела. Видишь ли, Эзекиел Джонс не очень хороший человек. Для него не существует слова «нет». — А ты отказалась вернуться в хор? — В том-то и дело. — И что же? — Он запер меня в комнате. — Неужели он так поступил с тобой? — Голос Адама звучал кротко, но от него веяло ледяным холодом. Его взгляд испугал Женевьев; она снова подумала, каким опасным противником он, наверное, может быть, и порадовалась тому, что он на ее стороне. — Да, — тихо ответила девушка. Она зябко повела плечами, потерла руки и добавила: — Чтобы удрать от него и двух его прихвостней, мне пришлось вылезти в окно. Я порвала свою самую лучшую юбку. — Жаль, что не сказала об этом раньше. Если не хотела довериться мне, могла бы поговорить об Эзекиеле с Харрисоном. Он юрист и с помощью закона, несомненно, сумел бы поставить этого человека на место. Но я скорее мог бы оградить тебя от преследования и угроз Эзекиела, — спокойно заявил Адам. — Каким образом? — Женевьев с волнением ждала ответа, но Адам ничего не стал объяснять, и она, протестующе подняв руку, проговорила: — Я не хочу, чтобы ты что-то предпринимал! Может быть, Эзекиелу неизвестно, где я сейчас нахожусь, а добравшись до Солт-Лейк и сев на нью-йоркский поезд, я избавлюсь от него раз и навсегда. — Женевьев, если я нашел тебя довольно легко, то почему это не может сделать проповедник? — Потому что ты большую часть жизни провел в горах, знаешь здесь каждую тропку, а Эзекиел — человек городской. Так что тут он меня не найдет. И гнаться за мной аж на восточное побережье только для того, чтобы вернуть меня в хор, тоже не станет. — Между прочим, Солт-Лейк не за углом. Сначала надо попасть в Грэмби, потом в Джанипер-Фоллз, затем повернуть на юг, миновать Миддлтон, дальше ехать на восток через Кроуфорд и уже оттуда прямиком в Солт-Лейк. Если не лететь сломя голову, то это верные четыре дня пути, и в любой точке Джонс может тебя поймать. — Но он за мной не… — Тебя встревожило бы известие о том, что он находится в одном дне пути от тебя? — Еще бы! Этот тип способен на любую подлость. А ты почувствовал бы, что он меня преследует? Почувствовал — не то слово. Он бы знал: в этом она может быть уверена. Слишком давно он живет в этих местах и изучил их как свои пять пальцев; кроме того, ему подсказало бы о грозящей ей опасности шестое чувство, которое выработалось с годами. Он ощутил бы погоню каждой клеточкой и непременно проверил бы, не обманывает ли его инстинкт. Впрочем, «бы» здесь ни при чем… Адам, не желая тревожить и без того уставшую и измученную Женевьев, не стал говорить ей, что знал совершенно точно: Эзекиел и два его приспешника идут по ее следам. Джонс наверняка не ориентировался в здешних местах, но один из его людей явно хорошо знал все тайные тропы, и если бы Женевьев осталась здесь, эта троица поймала бы ее не позднее завтрашнего дня. |