Онлайн книга «Юся и эльф. Все любят котиков»
За что и поплатился. Колечко, небось, не из простых, тоже на силу родовую завязано. Вот и сидит потомок древнего рода в нашем захолустье, Гильдией управляет и давится от злости. Ему бы в столицу, дела вершить, а он тут, что на поводке… Я провела пальцем по рунному узору. Хорош. Высекали его старательно, а по остаточным эманациям чувствую, что крепили кровью мастера. Скольких же он положил, склеп возводя? Право слово, будто не склеп, а сокровищницу. Или… – Он здесь ничего не оставлял случайно? – поинтересовалась я, рассекая запястье. Кровь покатилась, заполняя желобки, расползаясь, разрывая древние узы. Благо, за сотни лет без подпитки они сами собой истончились. – Там. Внутри, – ноздри Юси затрепетали. – Зачем ты… – Затем, что до тела мы не доберемся, пока крышку не снимем. А то, что писано кровью, только ею снято и может быть. Старое правило, почти забытое. – Позволишь? – Эль протянул руку. – Из тебя и так вытекло больше, чем нужно. Мой бестолковый муженек лишь печально усмехнулся. Это да… эльфы – они живая сила, и крови их надо немного, пары капель хватит, чтобы напоить камень. – Тебя одной ему будет мало. Что ж, в этом смысл имелся. Моя кровь уходила в гранит, а тот оставался холоден, не спешил отзываться. Кожа у эльфа оказалась теплой. И тонкой. Кровь красной. А я смотрела, как она мешается с моей. Узор на запястье зудел дико, но портить столь торжественный момент пошлым расчесыванием божественного клейма не хотелось. А еще камень отзывался. Сперва это походило на эхо чужой силы, но эхо ширилось, заполняло не только тело саркофага, но и всю тайную пещеру. Вот так. И теперь попробуем собрать нити. Потянуть. Преодолеть полустертую чужую волю… что заперто одним, то другому откроется. При соблюдении ряда условий. Рану стоило бы перехватить и не только мою. Но потом, сначала… открывайся, чтоб тебя… или рассыпься прахом. Сгинь, в общем. И крышка хрустнула, медленно поползла, ломая внутренние – куда ж без них в столь серьезном деле – печати. Она замерла на долю мгновенья, покачиваясь, а после под собственной тяжестью сползла, ухнула в пыль. Раскололась. – Юся… – голос мужа донесся издалека. А я еще успела подумать, что это треклятое чародейство не только кровь жрет, но и силы. – Отпусти ее… …голова моя лежала на чем-то мягком, а задница – мало того, что на твердом, так еще и на остром. Это острое впивалось в левое бедро, заставляя вернуться в сознание. – …если хочешь, я останусь с тобой. Можешь меня убить. Или… если не сразу, мы поговорим. Я расскажу тебе о мире, который изменился. Или про лес. Ты ведь не бывала в нашем лесу? – Мы должны были поехать. Свадебное путешествие… – В Эльверейлелль? Вот что у эльфов за манера называть все так, чтобы у нормального человека язык узлом завязался? – Да… – Это не совсем то. Эльверейлелль создали специально для людей. Он скорее отражение ваших представлений о том, какими должны быть эльфы. Туда любят ездить на отдых. Или просто посмотреть… но и о нем расскажу. Только отпусти ее. – Ты ее любишь? – Да. Вот тебе. Я уже почти приготовилась глаза открыть, а тут такое признание. – Почему? – В каком смысле? Нога ныла. Рука все еще чесалась, а терпение иссякало, как и, подозреваю, отведенное нам время. Что-то сомнительно, что с восходом солнца Юся возьмет и ослабеет. Нет, что-то другое быть должно… – Почему ты ее любишь? За что? Она красивая? Я была красивой. – Для меня – да. Мило. А еще говорят, что эльфы не лгут… ага, как же. – Добрая? Умная? Хозяйственная… Вот тут даже он не выкрутится, потому что хозяйственности во мне, что в бродячей кошке. То ли маменькино наследие, то ли собственная придурь. – Она просто есть, – Эль осторожно коснулся волос. – И этого достаточно. Я… не знаю почему. – Просто есть? И этого достаточно, чтобы ты остался? Умер? – Да. – А она… она тоже готова умереть за тебя? – Не знаю. Но… она же пришла сюда. На собственную голову. Ладно, подслушивать, может, и полезно, но подозреваю, мой благоверный давно уже понял, что я далеко не в обмороке. – Лежи, – сказал он, когда я попыталась сесть. – Сумку дай… Любит он. За просто так… за просто так и лебеда не растет, а тут любовь… и не буду я верить. Не собираюсь, потому что… была у меня уже одна любовь, ободрала душу. Правда, теперь я понимаю, что это и не любовь вовсе, что… Не важно. – Там склянка быть должна. Синенькая… кажется, синенькая, с желтой пробкой. И ребрышками, – говорить о склянках проще, чем о любви. И когда Эль подал – с первого раза нужное нашел, надо же, я в собственной сумке иногда теряюсь, а он сумел – я вцепилась в пробку зубами. – Ты его крови, – сказала Юся, разглядывая нас с каким-то нездоровым любопытством. Укрепляющая настойка была горькой. А тонизирующая оставила на языке характерный привкус гниющего мяса, от которого теперь дня три не избавиться. Когда-то Грета пыталась улучшить вкус, но добилось лишь того, что у мяса появился совершенно неуместный привкус шоколада. – Чьей? – Его. Моего Тодика. Слабая, я чувствую. Но его. – И поэтому ты меня убьешь? – Пока не знаю. – Как решишь, скажи, – меня передернуло, зато я сумела подняться, зацепившись за край гроба. Надо же… крови… матушка была не отсюда… стало быть, батюшка? Думать об этом не хотелось. И вообще, нежить могла ошибиться. – Он… другой, который его сын. Или внук. Или кто там… приходил. Раньше. Думал, его сил хватит… предложил откуп… сказал, жизнь за жизнь. – А ты? – А я сказала, что мне лишь бы какая жизнь не подойдет. Принципиальная нежить, стало быть. Тело в гробу выглядело… да так, как положено мумии, и выглядело. Иссохшие ткани стянули кости, и потому поза казалась странноватой. Истлевшее платье, точное копия того, которое еще держалась на Юсе. Затянутый паутиной венец. Череп. Остатки волос, приклеившиеся к нему с пергаментной кожей. – Не смотри, – сказал Эль нежити, набрасывая на тело свою куртку. – Не стоит. Там уже не ты… позволь. |