Онлайн книга «Юся и эльф. Все любят котиков»
– И как долго он собирается пить? – Откуда ж я знаю? – я потянула к себе колбасный хвостик и засунула в рот. – Пока деньги не закончатся. Даром кто его поить станет? И вот понимаю, что самолично Марисса за супругом бегать бы не стала. Гордость не позволила бы и все такое, но… почему никого не послали? Будто бы это нормально. И выводы, которые в голову лезли, мне совершенно, вот совершенно не нравились. Но их я не озвучила. Так и сидели. Глен, будто услышав, что говорят о нем, заворочался и засопел, потом заговорил что-то и, главное, жалостливо так, прямо захотелось по голове погладить, утешая. Но вставать было лень, да и чай остывал. – У бабушки день рождения скоро, – сказал Эль, отвлекая то ли от бывшего, то ли в принципе. – Будет прием. Нас пригласили. – Угу, – ответила я. – Я… отыскал подарок, – он покосился на бочку. Собирается подарить бабушке руку демона? Оно, конечно, весьма себе редкость, да и бабуля у него с характером, но все же… он уверен, что пожилая эльфийская леди мечтает именно об этом? – …но тебе нужно составить букет. – Какой? О составлении букетов я имела весьма отдаленное представление. – Это обычай. Древний. – Ага… Вот только древних эльфийских обычаев мне не хватало. – А если я… куплю? – Это будет весьма… неуважительно. – И розы не подойдут? Что-то я крепко подозревала, что не подойдут. Эль пожал плечами. Ага, стало быть, может и подойдут, но подозреваю, что далеко не все и просто нарезать веник, даже если из сада градоправителя, будет мало. – Рассказывай, – велела я. – Искренний букет раскрывает отношение дарящего к одаряемому. Он может выражать восторг какими-то качествами. К примеру розы в сочетании с альстромерией… …это еще что за зверь? – …говорят, скажем, о невинности, если розы белые… …сомневаюсь, что трехсотлетняя бабушка обрадуется, если ее прилюдно назову невинной… – …или о страсти, если розы темно-красные, главное, не перепутать с вишневыми. Вишневые в сочетании с альстромерией воспринимаются двусмысленно, поэтому добавляют третий компонент. Уместны будут снежные ирисы. – Хватит! – взмолилась я. Ненавижу цветы. То есть, до этого момента я была уверена, что к цветам совершенно равнодушна, Однако сейчас осознала – ненавижу. И ведь пропустить нельзя. И про букет не забудешь. – Ты можешь взять любые, – Эль коснулся моей руки. – На самом деле формальные значения – это далеко не все. Нас учат гармоничным сочетаниям, однако моя бабушка всегда полагала, что растения следует чувствовать, а не пользоваться справочниками. Так оно вернее. Чувствовать, стало быть. Пока я чувствовала лишь глубокое раздражение и собственную беспомощность. Ведро воды разбудило Глена быстрее уговоров. Он вскочил, отфыркиваясь, озираясь бешено, а на руке, главное, вспыхнуло кольцо тьмы. Интересный у него браслетик. Весьма интересный. – Успокойся, – велела я. – А… это ты… – А ты кого ждал? – я ведерко отставила и ногой за спину задвинула, правда, оно не упустила случая грохнуться на пол, причем весьма немелодично. – Мало ли… – Ага, то есть ждал? Глен отвел взгляд. А я велела: – Рассказывай. – О чем? – Обо всем. – Я, между прочим, вымок до нитки… Так уж и до нитки. Спал он в кожанке, с которой вода скатилась, и в брюках, тоже от намокания защищенных, благо, хоть ботинки снять сподобился. А что до тряпок, то их я выкину, сожгу на заднем дворе, а пепел прикопаю на всякий случай, чтобы не возродились ненароком. Глен неловко слез с печи, потянулся и поскреб живот. – А поесть дашь? – В рыло дам, – сказала я. – Силенок-то хватит? – У меня, может, и не хватит. Ничего, помощь кликну, если что… – Этого своего… нашла себе… людей мало было? – Мало, – согласилась я, глядя, как Глен пытается пригладить торчащие дыбом волосы. Помятый, похмельный он выглядел довольно жалко. Вот только жалость моя куда-то подевалась. Наверное, дожди смыли. А ведь и вправду, людей в моей жизни было немного, все больше нелюди, но и те какие-то неправильные. – Когда ты так смотришь, мне становится не по себе, – он широко зевнул. – Выгонишь? – Смотря до чего договоримся. – Узнаю, всегда отличалась практичностью, – Глен обошел меня, не забыв пнуть ведро, отправив его в угол кухни. – Мне бы тогда присмотреться, глядишь и жил бы… нормально. Он открыл шкафчик, вытащил горбушку хлеба, которую обнюхал со всех сторон. – А больше ничего нет? – Не наглей. – Я, между прочим, три дня не ел. – Зато пил вволю, – я наблюдала за ним, гадая, стоит ли ему верить. Опыт подсказывал, что не стоит. Как не стоит и демонстрировать своего недоверия слишком уж явно. Вот… никогда не любила подобных игр. …зато появилась интересная мыслишка. По поводу букета. – Пил. Причины были… твой ушастый здесь? – Здесь. Эль, в отличие от бывшего, обладал удивительной способностью не мешать. – Зови, – Глен плюхнулся на стул. – С ним мне говорить интересней. Извини, но ты, ты – так, мелкая напасть, с которой они справятся. Знаешь, если б я хоть о половине того, что там творится, догадывался, когда с Мариссой закрутил… то есть, это она со мной закрутила. – И чего ради? У Мариссы всегда имелись поклонники. И я не говорю даже о студентах, восхищенных ее красотой, а еще связями, которые к этой красоте прилагались, скромно намекая, что избранника ждет неплохая карьера. Нет, на нее обращали внимание люди весьма уважаемые. Почему она выбрала Глена? Почему не племянник градоправителя? Весьма себе представительный мужчина, с которым я несколько раз видела Мариссу, а она потом отмахивалась, что, мол, пустое, зануден до невозможности. Или тот северянин, подаривший ей шубу. Шубе я завидовала. Северянину тоже, поскольку был он высок, светловолос и собою весьма даже привлекателен. А Глен… если подумать, то странный выбор. Ни родственников. |