Онлайн книга «Юся и эльф. Все любят котиков»
И мне, что характерно, тоже. Эль предлагал. Настаивал даже. Но стоило мне представить себя в Пресветлом лесу, среди нечеловечески прекрасных дев, которые, вне всяких сомнений, примут меня, как родную, как зубы начинали ныть. И спина чесаться. А почесуха – верный признак того, что не стоит мне в лес ехать, к девам. Тем паче кто-то же бывшего убил. И отнюдь не человек. Человека не пустили бы во внутренние покои дома. Нехорошие такие мысли, неправильные, но по глазам супруга я видела, что не только меня они посетили, поскольку как-то вдруг настаивать на отъезде Эль перестал. Вообще странно все. С того дня будто все успокоилось, не считая, конечно, соседей, но те пакостили по мелочи, издалека, явно опасаясь приближаться ко мне, проклятой. Да и вообще… что они могли? Дважды появлялся папочка во главе городской стражи, требовал меня выдать. Но вот как-то… неубедительно, что ли? Будто на самом деле ему было глубоко все равно, посадят меня за убийство Глена или нет. Хотя, подозреваю, ему и вправду было все равно. И вот это равнодушие, внезапная тишина беспокоили меня куда сильнее, чем война с крысами. И капуста. К слову, пахла капуста весьма себе… специфически. Нет, капустой тоже, такой характерный кисловатый аромат, к которому добавилась острая нотка перца. И гнили. И еще чего-то… – Или закопать где? – я села на бочку, не с капустой, другую. Честно говоря, понятия не имею, как она в подвале оказалась. Верно, тетушка еще отправила. Она, в отличие от меня, была хорошею хозяйкой и бочками не разбрасывалась. Пальцы шевельнулись и почудилось одобрение. Закопать. В каком-нибудь тихом спокойном месте. Лучше, если на кладбище… – Нет уж, – я разглядывала демоническую конечность, пытаясь преодолеть отвращение. Если подумать, то нет в ней ничего ужасного. Рука. Подумаешь, рука. Скукоженная. Так сколько лет лежит? Кожа желтоватая, лоснится, так это от подкожного жира. С мумиями бывает от неправильного хранения. Пальцы… анатомия явно нечеловеческая, на пару фаланг больше, но это, если подумать, мелочь. – И где он тебя достал? – спросила я, сглатывая тошноту. Мне случалось видеть покойников всякий. Взять хотя бы того мужичонку, которого медведь задрал и поел, а мне наврали, будто мелкая нежить. Помню, я от этого медведя сама еле спаслась. Главное, что над телом не только он поработал, живности в лесу хватает. Или утопленницу, жертву несчастной любви и собственной дурости. И просто труп, чью личность установить так и не удалось. Пролежал у лесной дороги пару месяцев прежде, чем накопить достаточно сил, чтобы выбраться… …и в моргах опять же. На лабораторных, помнится, мастера так и норовили подсунуть мне что померзопакостней. Так что… нет, обыкновенная отрубленная рука не должна была вызвать у меня подобной реакции. – Неужели сам отрубил? Рука завозилась, и до меня донеслось эхо… возмущения? Конечно. Ничтожный смертный не смог бы одолеть великого… погоди, то есть… если настроиться… Пальцы замерли, и рука притворилась мертвой. Э нет, так не пойдет. Если уж начали разговор, то стоит продолжить. Так кого там великого? Молчание. – Знаешь, ты, конечно, можешь и дальше притворяться куском дохлой плоти, – странно разговаривать с рукой, когда в углу подвала, который ныне выглядел вполне себе зловеще, копошился очередной крысиный труп. Со всей округи она их приманивает, что ли? – Но тогда и обращаться я с тобой буду соответствующе. Отправлю дальше в бочку. Мой отчим говорит, что капусте время нужно, чтобы прокваситься. Полежишь еще пару неделек или месяцев, а там, глядишь, с эльфами разберемся. Обида. Детская такая, острая. – Видишь ли, – теперь я озвучивала те самые нехорошие мысли, которые мешали жить спокойно. – на самом деле, если подумать, вариантов у меня не так и много. Самый очевидный – это спрятать тебя в каком-нибудь надежном месте. Крыса была еще не дохлой, она выползла из угла, отряхнулась и замерла. Шерсть ее торчала дыбом, хвост слегка подрагивал, а из глаз катились слезы. Никогда не видела, чтобы крысы плакали. Кровью. – Вот муж мой, он думает, что, если тебя отправить в Пресветлый лес и там закопать под каким-нибудь пресветлым древом, повесив сверху кучу пресветлых заклятий, то все чудесным образом успокоится. Идиот. Нет, это не моя мысль. Демоническая. Вот тоже интересно, мозга в конечностях нет, костного и того следы, а думать может. – И вовсе он не идиот, просто свято верит в победу добра. Что есть добро? Это мы так в философию ударимся. А оно нам надо? То-то и оно, что лично мне вся эта философия нафиг не сдалась. – Мне же кажется, что прятать тебя бессмысленно. Взять моего предка, чтоб ему на том свете жилось беспокойно. Он ведь тоже спрятал. Надежно, как ему казалось. И в итоге что? А теперь демон веселился. То есть… – Это ты Юсе помог? Согласие. Определенно. Тогда… тогда, пожалуй, понятно, откуда у простой девочки взялись силы противостоять некроманту. – Спасибо. Не за что. Да, он помогал не столько ей, сколько себе. Любую темницу можно разрушить, было бы время. А у демона в запасе вечность имелась. – Вот и я о том же… да и мало ли, что с лесами произойдет, если тебя в них прикопать. Мор там, нашествие саранчи или этих… как их… яблоневых плодожорок. Яблони в эльфийских лесах? – Да я знаю, что там слишком дивно для обыкновенных яблонь. Крыса ковыляла. И хвост волочила. Она добралась до бочки и легла, свернувшись калачиком. – Это так, примера ради. Я смотрела, как гаснут искры истинной жизни, а хрупкое крысиное тельце перерождается тьмой. – Главное, что ты выберешься. Сто лет, двести, триста… демоны ведь долго живут. И вновь согласие. А с ним одобрение. – Поэтому вся эта затея с прятками изначально лишена смысла. И не суть важно, Пресветлый лес или морские глубины, что бы это ни было рано или поздно ты выберешься. И что потом? Ярость. Такая вспыхнувшая всепоглощающая ярость, от которой я едва не прикусила язык. А крысу и вовсе судорогой скрутило. Треснула шкура. |