Онлайн книга «Добрые соседи»
– Я… ему помогла. – Как тому парню с ожогами? Странно было надеяться, что они не узнают. Что они вообще не знают о ее незаконной деятельности. Просто… закрывают глаза? Ждут удобного случая, собирая улики, которые неопровержимо докажут, что она, Астра, тоже враг народа и вредитель? Это дело времени. – Если… вам неприятны эти воспоминания… – Нет, – она покачала головой. – Раны нужно чистить. Иначе загноятся. – Но… – маг явно смутился. – Возможно… …не здесь. Не сейчас. Не с ним, по сути посторонним человеком, который случайно появился в квартире и жизни Астры, а потом он уйдет. И… не в этом ли дело? – Я помогла ему, – упрямо повторила Астра. – А он понял. И сказал спасибо. – А разве остальные… не говорят? – Редко. Боятся. …а если и благодарят, то как-то… смущаясь? Будто испытывая чувство вины за эту вот благодарность. А порой и злясь, на себя, не способных промолчать. И на Астру за то, что им приходится благодарить диву. Эльдар же принес шоколад. И сказал: – Может, это наглость с моей стороны, но я бы хотел пригласить вас в кафе-мороженое. У меня серьезные намерения. Астра же нисколько не усомнилась, что серьезные, потому как у такого, как Эльдар, не может быть несерьезных намерений. – Мы… начали встречаться. – А ваша… бабушка? Он произнес это с сомнением, так и не способный поверить, что у дивы может быть бабушка-ведьма. А вот сила его стала темнее, тяжелее, но пока она не давила, напротив, поддерживала, хотя еще недавно Астра готова была поклясться, что подобное невозможно. …нельзя верить. – Он ей не понравился. Но она не стала вмешиваться. – Почему? – Сказала, что я слишком упряма. И злопамятна. И в этом нет моей вины. Я дива и… и лучше она меня потом утешит. А еще, что мне пришла пора совершать собственные ошибки. Я и совершила. Я… влюбилась. Астра замолчала. Прислушалась к себе. Странно… нет больше ни боли, ни обиды. Ни ярости, которая душила ее в первые дни. И слезы не подступают к глазам. Магия виновата, не иначе. Конечно она, теплая и густая, как солнечный свет в то мгновенье, когда он почти готов стать янтарем. – Мне казалось, что эта любовь взаимна, что иначе и быть не может. Мы гуляли. Разговаривали. Он очень умный, Эльдар. И честолюбивый. Уже тогда он собирался уехать в Ленинград. Он был комсоргом. И еще получил направление в университет. И… и однажды случилось то, что случилось. Почему-то признаваться в этом было… неудобно? Пожалуй. В телесной любви нет ничего дурного. Она, Астра, точно знает, что и у тела имеются свои потребности. И что любовь – это тоже во многом физиология. И что… той весной просто совпало. Наверное, она вдруг очнулась ото сна и поняла, что выросла. А еще солнце. И бабочки. Одуванчики веснушками. Их было так много в том году, что, порой, и травы не было видно за этими вот одуванчиками. Птицы свистят. А голова кружится то ли от любви, то ли от этого вот сыроватого весеннего воздуха. И хочется петь. Плясать. И жить, жить, жить… – Он никогда не обещал жениться на мне, – она позволила себе посмотреть на руки, кожа на которых снова шелушилась. – Потом выяснилось, что это я все неправильно поняла. Он… не может жениться на диве. Это повредит карьере. А он должен думать о карьере. И о государстве. О народе. Он многое хочет сделать. Хотел. Изменить. Астра выдохнула. – Я должна была понять. Не настаивать. Не жаловаться. Жаловаться она не собиралась, но почему-то Эльдар, такой родной, такой близкий, ближе, пожалуй, чем кто бы то ни было, не поверил. И к Астре пришла его матушка. Эта женщина с темным лицом, морщины на котором казались изысканным украшением, вошла в дом без приглашения. И в глазах ее темных, что осенние лужи, Астра прочла все, что та думала о ней, об Астре. И о ее ненужной несвоевременной беременности. И о месте этом. И… И тогда первым ее желанием было сбежать, запереться в комнате, оставив право говорить с этой женщиной Серафиме Казимировне. Та бы сумела, но… она была права: за свои ошибки отвечать надо самому. И Астра тоже посмотрела на нее, на ту, чьего имени не знала. Посмотрела так, как смотрела когда-то на людей матушка. Наверное, у нее даже получилось, если женщина эта смутилась. Отступила. Но тотчас спохватилась и сказала: – Я на вас в милицию заявлю. – На каком основании? – поинтересовалась Астра. – На том, что вы приворожили моего сына! Воспользовались его слабостью, его болезнью, – в ее руке появился белоснежный платочек с кружевной каймой. – Я знаю, вы лечили его. И приворожили. Дивьей силой. – Приворота не было. – Это вы там объясняйте, – она махнула рукой и вдруг наклонилась, зашипела. – Что, решила на чужом горбу в рай въехать? Думаешь, если мальчик один, то можно крутить им? А я не позволю! Вот тебе! Она выкинула фигу. – Найду управу! – Мне ничего от него не нужно. Наверное, именно тогда она поняла, что такое родовая гордость, потому что вся ее такая огромная, необъятная просто любовь вдруг исчезла. – Знаю я таких… не первая шалава… вечно липнете к мальчику. Думаешь, я не вижу? Сперва ничего не нужно, а потом полетишь жаловаться, что он тебя… на вот, подавись, – в лицо полетели деньги, скомканные красные бумажки, которые упали на дорожку. И Астра еще подумала, что деньги не заслуживают подобного обращения, что ни в чем-то они не виноваты. – Бери и собирайся. – Куда? – У меня есть хороший врач. Решит проблему. И Астра даже не поняла, о какой проблеме речь. А когда поняла, то… не поверила. – Я уже договорилась, – былая истеричность вдруг исчезла, и женщина сделалась необыкновенно деловита. – Возьмет сегодня. Сделает быстро и чисто. Завтра уже на работу пойдешь. – Нет, – Астра покачала головой и отступила. – Деньги мне не нужны. – Думаешь, самая умная? – женщина оскалилась. – Или бери, или… я найду к кому пойти… завтра окажешься там, где тебе самое место. И Астра ей поверила. И смирилась. И… – Заткнись, дура старая, – рявкнула Серафима Казимировна, выглянув в коридор. – А то так прокляну, что мало не покажется ни тебе, ни твоему выродку… |