Онлайн книга «Стрелок. Несостоявшийся граф»
|
– Как она там? – А чего ей сделается? Я ей поддержку дала, к себе взяла, можно сказать, последним куском хлеба делилась… – Я понял, – расстегнул портмоне Будищев. – Она и сейчас там? – Нет, – помотала головой проститутка. – Перед тем как мне выйти, ее в одиночку перевели. Как политическую. – Давно это было? – Так аккурат неделя прошла… – Что?! – Ну прости, красавчик, я как вышла, все так закрутилось. Тишка мой уж до того рад был, что мы целую седмицу и прогуляли… – То есть она уже неделю в одиночке? – Ага. – А Тишка твой кто, из фартовых? – Вроде того, – согласно кивнула дамочка, уважительно посмотрев на странного офицера, разбирающегося в подобных тонкостях. – Саму как зовут? – Лаура я, – жеманно повела плечиком жрица любви. – К надзирателям подходы есть? – У Тихона есть, как не быть. – Потолковать мне с ним надо. – Не будет он с тобой разговаривать… – А ты сделай так, чтобы поговорил! – Мне-то с этого какая корысть? – Синенькой [37] хватит? – Дешево ты меня ценишь, красавчик! Четвертной клади. – За четвертной я и тебя со всеми потрохами куплю. – А я, может, согласная. – Червонец, и баста! – Ладно, давай. – Ну уж нет, сначала дело! – Эх, и офицера пошли нынче, жадные да недоверчивые… – Вот тебе пятерка, остальное, как дело сделаешь. – Договорились, – обрадованно кивнула дамочка и ловко цапнула накрашенными коготками кредитный билет. Все время, пока шел этот крайне непонятный ему разговор, Лиховцев напряженно вглядывался в лицо проститутки, показавшейся ему смутно знакомой. В какой-то момент той это наскучило, и она переключилась на Алексея. – Что смотришь, барин, али интересуешься чем? – Дуняша? – против воли вырвалось у него. – Какая еще Дуняша, – смутилась дамочка. – Показалось вам… – Ну, конечно, Дуняша. Ты еще у Батовских служила горничной. Помнишь? Ну, в Рыбинске. – Алексей Петрович? – растерялась та, разом превратившись из прожженной жрицы любви в прежнюю наивную молодую женщину, которой сильно досталось от жизни. – Да, это я. – Как же вы… – Да вот, понемножку. – Вы же тогда вместе с Николашей, то есть Николаем Людвиговичем, на войну уходили, – едва не всхлипнула она. – Верно. Только Николаша погиб, а я, как видишь, жив. А почему ты назвалась Лаурой? – А потому, Алексей Петрович, что не надобно таким, как вы или господин Будищев, мое имя, – вытерла набежавшую слезу Дуня и снова надела привычную маску. – Но вы к нам заходите, если что, у нас для героев войны лучшее обслуживание! Договорив, она резко развернулась и пошагала прочь, досадуя про себя, что на минутку расслабилась и позволила себе эмоции. – Невероятно! – проводил ее взглядом Лиховцев. – Вот уж не ожидал, что у тебя есть такие знакомые, да еще и из Рыбинска, – ухмыльнулся Будищев, после чего развернулся к Шматову. – Слышь, Федя, а ведь мне ее физия тоже показалась знакомой. Может, встречались раньше? – Так ведь в Москве, – пожал плечами парень, и, видя, что товарищ не может вспомнить, добавил: – Ну, после крушения! – Точно! – ухмыльнулся Дмитрий, явно припомнив некоторые пикантные моменты, но тут же согнал с лица улыбку и стал поторапливать товарищей. – Нет, ну мы едем? Тогда чего стоим, кого ждем? Всю дорогу до пансиона они молчали, думая о своем. Будищев прикидывал, где можно узнать царский маршрут на ближайшие дни, а Лиховцев сопоставлял известные ему факты и все больше мрачнел. * * * В Петербурге многие держали собак. У купцов для охраны их огромных лабазов сидели на цепях злющие, как сто чертей, кабысдохи, у аристократов иной раз случались целые своры борзых, простонародье довольствовалось дворнягами всех мастей и размеров, а дамы, принадлежащие к высшему обществу, нередко имели левреток, болонок, пуделей и других относительно небольших питомцев. И только рядом с юной баронессой Штиглиц почему-то оказалось огромное животное, пугающее всех своим свирепым видом. Причем, по словам самой Люсии, ее Сердар был еще щенком, а следовательно, обещал со временем догнать своим размером по меньшей мере медведя. Периодически с ними на прогулках случались разные забавные казусы, вроде испугавшихся лошадей и тому подобные происшествия, но со временем окрестные обыватели привыкли к столь странной парочке и даже немного гордились подобным соседством. В самом деле, баронов в Петербурге пруд пруди, а вот чтобы вместе с ним эдакий монстр… Впрочем, далеко не все. Сегодня милому песику показалось, что группа спешивших по своим делам веселых студентов-медиков отнеслась к обожаемой хозяйке без должного почтения, о чем он, будучи псом серьезным и обстоятельным, тут же и сообщил, оскалив зубы, издавая при этом нечто среднее между глухим ворчанием и грохотом камнедробилки. – Вы только посмотрите на это чудовище! – воскликнул один из молодых людей. – Ну что ты, дружище, – притворно возразил ему другой, – вполне милая барышня! Шутка была так себе, но остальные студенты с готовностью расхохотались, заставив мадемуазель Штиглиц покраснеть от неудовольствия, а ее защитника действовать. Нет, он никого не укусил и, упаси боже, не порвал, но… серая молния в мгновение ока разогнала смеющихся обалдуев по парку, попутно сбивая с ног и заставив вываляться в снегу, после чего с чувством исполненного долга вернулась к хозяйке и, усевшись перед ней на дорожку, стала выпрашивать лакомство. – Ну что же ты натворил! – притворно сердилась на него баронесса, мстительно поглядывая на невоспитанных молодых людей, только что получивших по заслугам. – Эти господа теперь непременно промокнут и заболеют. – Вав, – отвечал ей Сердар, умильно вертя головой. – Молодец-молодец, – шепнула довольная Люсия и дала своему заступнику конфетку. – Нет, ты видел эту даму с собачкой? – потрясенно спросил шутник, помогая отряхиваться товарищу. – Что, Антоша, у вас в Москве эдаких не бывает? – Говоря по совести, не встречал. – Смотрите-смотрите, сейчас, кажется, будет еще потеха, – прервал их третий пострадавший, показывая на флотского офицера, только что вылезшего из кареты и направляющегося к коварной барышне с ее зверем. |