Онлайн книга «Дочь короля»
|
– …и люблю его. Если он предложит мне стать его любовницей, я немедля соглашусь! – Ты такая же распутница, как наша мать! – Да как ты смеешь?! – воскликнула Мари-Жозеф. – Наша мать? Ты лишился рассудка? – А ты лишилась добродетели? Наверняка как наша мать: король соблазнил ее и зачал и меня, и тебя… – Ив, ты просто смешон. Он перестал бредить, и в его глазах забрезжила надежда. Если бы не его замешательство и растерянность, Мари-Жозеф подняла бы его на смех. – До моего рождения мама и папа прожили на Мартинике два года! Неужели король мог тайно пересечь Атлантику и неузнанным проникнуть в Фор-де-Франс? – Но я-то родился во Франции. – Это правда, – сказала Мари-Жозеф. – Король признал меня. Ив не выдержал и разрыдался. – Он открыл позорную тайну моего рождения всему миру, его святейшеству, всем. А мадам Люцифер уверяла, будто ты наложница Кретьена, и внебрачная дочь короля, и… и… – И?.. Ну скажи, скажи! – И его любовница. – Граф Люсьен неизменно относился ко мне с уважением. Его величество ни разу не оскорбил меня ни вольным словом, ни непристойным жестом. – Она порывисто обняла Ива, исполнившись сострадания. – Брат, дорогой мой, я все поняла теперь… Как же мне тебя жалко! Она с трудом удерживалась от смеха. «Так вот почему придворные дамы поднялись с мест, завидев меня, – подумала она, – вот почему мадемуазель д’Арманьяк, подражая мне, стала носить в прическе павлиньи перья!» Мари-Жозеф погладила Ива по волосам, стараясь утешить: – Да у меня ведь и времени не было стать чьей-нибудь любовницей. В глубине сада звучала русалочья песнь одиночества и отчаяния. – Мне пора! – заторопилась Мари-Жозеф. – Шерзад зовет меня. Возвращайся, прими похвалы его величества. Неожиданно послышался стук колес: к ним подъезжала какая-то повозка. – Я пойду с тобой, – объявил Ив. – Я должен ее соборовать… – Зачем ей это! – взорвалась Мари-Жозеф, решив во что бы то ни стало отослать его от греха подальше, спасти. – Она не христианка и не нуждается… Мимо оранжереи прогрохотала повозка, на козлах ее сидел граф Люсьен: в римских доспехах, в шляпе с плюмажем и в белых замшевых перчатках, он выглядел чрезвычайно нелепо. – Граф Люсьен! Мари-Жозеф бросилась вслед за повозкой. – Тпру! Лошади остановились. – Есть известия о галеоне? – Мари-Жозеф, неужели я бы взгромоздился на эту дурацкую телегу, если бы получил благоприятные вести? – стал терпеливо объяснять Люсьен. Она вскарабкалась рядом с ним, неловко путаясь в пышных юбках. Ив схватил ее за руку: – Ради всего святого, что ты делаешь? – Ив, возвращайся к королю. Люсьен, скорее, пожалуйста! – А ну, пошли! – крикнул Люсьен, и упряжные лошади ринулись с места. – Я так вам благодарна, – сказала Мари-Жозеф. – Мы должны любым способом спасти жизнь Шерзад и душу его величества. – Я – атеист, – заявил Люсьен, – спасение душ не входит в мою компетенцию. Мари-Жозеф невольно рассмеялась. – Люсьен, я люблю вас безгранично и беспредельно. Держа вожжи одной рукой, Люсьен другой сжал ее пальцы. Неожиданно повозка дрогнула. Вне себя от испуга, Мари-Жозеф обернулась. Это Ив бросился следом, на мгновение повис над дорогой, схватившись за борта, потом подтянулся на руках и упал на дно повозки. – Немедленно возвращайся во дворец! – крикнула Мари-Жозеф. – Если вернусь, – возразил Ив, – то никогда не смогу искупить свою вину перед Шерзад. Почти достигнув зенита, на небе воцарилась полная луна. Мари-Жозеф пропела Шерзад: «Плыви в дальний конец Большого канала, мы спасем тебя от месье Бурсена, лишь бы он не увидел, как ты забираешься в повозку». Шерзад откликнулась песней, исполненной надежды и радостного волнения. Стремительно рассекая водную гладь, она обогнала пустившихся галопом лошадей. Месье Бурсен неминуемо появится на восточной оконечности канала в одну минуту первого. Возможно, он чуть-чуть подождет Мари-Жозеф: вдруг она придет и лично велит русалке сдаться на милость мясника. В две минуты первого он поднимет тревогу, созовет стражу и даст знать королю. Мари-Жозеф оглянулась: на вершине холма сверкал и переливался огнями дворец. На тропе показалась светящейся змейкой вереница факелов. – Быстрей! – шепнула Мари-Жозеф. Люсьен повернул лошадей на гравийную дорожку. – Возьмите вожжи! – приказал он. – Мы с Ивом… Русалка выбралась на берег на западной оконечности канала. Неуклюже изгибаясь, она поспешно поползла к повозке. Упряжные лошади испугались, зафыркали и встали на дыбы. Повозка накренилась. Люсьен рывком поднялся на козлах, изо всех сил натянув вожжи, и уговаривал мощных тяжеловозов, пока те, нервные, блестящие от пота, наконец не замерли. – Успокойте лошадей, – велела Мари-Жозеф, – а я попробую вразумить Шерзад. – Она соскочила с повозки и кинулась к морской женщине. – Шерзад, пожалуйста, тише, не кричи, мы тебе поможем! Обезумев от страха, Шерзад принялась вырываться из рук Мари-Жозеф и Ива, попытавшихся было поднять ее, и стала извиваться, словно еще находилась в своей стихии, под водой. Она оцарапала Мари-Жозеф, оставив глубокий след от плеча до груди. Шерзад выскользнула у них из рук, обрушилась на землю, ахнула и застонала. Мари-Жозеф встала рядом с ней на колени: – Шерзад, пожалуйста, послушай меня… Он взяла перепончатые руки Шерзад в свои и запела, описывая, что они задумали. Лошади забили копытами и зафыркали. Люсьен с трудом успокаивал и удерживал их. Шерзад зарыдала и затихла. Мари-Жозеф и Ив подняли ее и опустили на дно повозки. Гибкая и проворная в воде, на суше она делалась поразительно неуклюжей. Они уселись на шершавое, занозистое дно повозки справа и слева от русалки, не давая ей упасть. Люсьен постепенно отпускал вожжи, чтобы лошади сначала пошли шагом, потом потрусили, потом двинулись легким галопом и только потом стремительно побежали. Русалка в ужасе обхватила Мари-Жозеф за талию. Сжавшись в комок рядом с нею, она поцеловала глубокую кровоточащую царапину, тихонько напевая в знак раскаяния. – Полно, Шерзад, вздор, пустяки. – А сейчас куда? – гаркнул Люсьен, стараясь перекричать стук колес. – К морю! – Если доедем. А сами-то вы как думаете спасаться? – Я еще не успела решить… Я не сумела… |