Книга Когда ты вернешься ко мне, страница 110 – Эмма Скотт

Когда мы входим, она стоит возле обеденного стола и раскладывает приборы.

– Привет, мальчики! – восклицает Амелия слишком громко. Она знает, что сегодня тот самый вечер, и я пристально на нее смотрю. Она бросает в ответ колючий взгляд, но тут же смягчается. – У нас сегодня твое любимое блюдо, Холден. Палтус на гриле. Папа на заднем дворе, надеюсь, не переусердствует.

Она подходит, чтобы поцеловать каждого из нас в щеку.

– Палтус? – Холден хмурится. – Что за повод?

– Просто так, – быстро отвечает Амелия. – Но ведь твои тетя и дядя придут, верно? Чем не идеальный повод? Повезло, что у нас нет ребрышек из той забегаловки, которую так любит Ривер.

Она игриво подталкивает меня локтем, и я облегченно вздыхаю, что она развеяла подозрения Холдена.

Пока что.

Моей сестре девятнадцать, и в моих глазах она очень хорошенькая. Не только из-за ее физической красоты, с каждым днем она все больше похожа на маму, но и потому, что она здорова. Такая же улыбчивая, как раньше. Горе все еще с нами, в каждом из нас, но теперь оно затаилось в глубине глаз.

Из кухни я вижу на заднем дворике папу в фартуке с надписью «Босс соуса».

Как и Амелия, он выглядит здоровым. Более живым. Мы втроем посещали психолога в Медицинском центре, и перемены теперь были ощутимыми. Папа вылез из своей берлоги и теперь почти каждый день проводит в автомастерской. Говорит, что больше никогда не будет ни с кем встречаться, и я не давлю на него, хотя и беспокоюсь о том, что он останется один после отъезда Амелии. Но она обещала нашему отцу проводить большую часть выходных и лета дома.

Да и мы в любое время рады видеть его у нас.

– А вот они, – восклицает папа, закрывая за собой сетчатую дверь и подходя, чтобы обнять Холдена. Он подмигивает мне через плечо – это значит, что Амелия ему проболталась. – Слышал, что к нам присоединятся твои тетя и дядя.

– Надеюсь, вы не против, Джерри. Практически без предупреждения. Как и для меня, если подумать.

– Конечно, не против, – отвечает папа. – Чем больше семья, тем веселее.

Словно по сигналу, мы слышим, как открывается входная дверь, и из прихожей зовет Беатрис.

– Эй? Я пришла.

Я ухмыляюсь, и Холден идет поприветствовать женщину, которая была ему до сегодняшнего дня единственной семьей. Когда он вернулся в Санта-Круз, она стала его первым гостем после меня. Я не был свидетелем их встречи, но Холден вернулся с опухшими и красными, но счастливыми глазами. Еще один осколок встал на место.

Холден возвращается с Беатрис, ее рука покоится на сгибе его руки.

Так, словно она вела его к алтарю.

Я обуздываю мысли, которые слишком полны опасной надежды. Холден большую часть своей жизни провел в той или иной тюрьме – в доме без любви, на Аляске, в лечебнице… Может быть, я прошу слишком многого, слишком рано.

Амелия читает по лицу мои мысли и отводит меня в сторону, пока папа приветствует Беатрис и целует ее в щеку.

– Передумал?

– Нет. Но что, если?..

– Никаких если.

– Прошел всего год…

– Год и сто жизней, – говорит Амелия. – Я же вижу. Все это видят. Как сильно вы любите друг друга… ваша любовь самая прекрасная на свете.

– Хотелось бы, чтобы мама тоже это видела.

– Она видит. – Амелия сжимает мою руку. – Она все видит.

– Ривер, meu doce menino ^[48], – восклицает Беатрис и подходит, чтобы погладить меня по щеке. – Ты сегодня очень красиво выглядишь, правда? – спрашивает она у всех присутствующих, прижимая руки к сердцу.

Я смеюсь и наклоняюсь поцеловать ее в щеку.

– Здравствуйте, Беатрис. Очень рад вас видеть.

Она обхватывает ладонями мое лицо.

– Meu Deus ^[49]. Ты только взгляни на своего мужчину! – говорит она Холдену. – Такой красивый сегодня. По какому случаю? Мой день рождения?

Я в панике смотрю на Амелию, и она тут же хватает Беатрис под руку и отводит с папой на кухню, спрашивая ее совета по поводу дикого риса.

Холден прижимается к моему плечу.

– Нет ничего лучше, чем наблюдать, как твоя семидесятилетняя тетушка пускает слюни на твоего парня.

– У нее хороший вкус.

Холден разражается смехом, который сдавленно обрывается, когда раздается звонок в дверь. Его лицо слегка бледнеет.

– Они здесь.

– Я открою!

Амелия проносится мимо нас к двери и возвращается с Маргарет и Реджинальдом. Он несет бутылку игристого сидра, а у нее букет подсолнухов. Их знакомят с папой, и они обнимаются с Беатрис, как будто это старая подруга, а не бывшая работница.

Я тянусь к коробочке в кармане. Не ожидал большой аудитории. Нервы напрягаются до предела, но затем вижу Холдена за легким разговором с улыбающимися Маргарет и Реджинальдом и понимаю, что вечер только что стал более совершенным.

Ужин подан, и мы все сидим за столом и передаем дикий рис, спаржу в топленом масле, теплые булочки, салат и палтуса на гриле, который у папы получился идеальным.

Но еда кажется мне почти безвкусной. Каждый кусочек и каждая минута приближают меня к главному моменту. Я смотрю через стол на Холдена. Он сидит между своим дядей и Беатрис. Холден ловит мой взгляд, и я почти уверен, что он изобразит какую-нибудь двусмысленность со стеблем спаржи. Но он ведет себя прилично. Немного скованно, но вполне мирно.

Хочу ли я все это испортить? Вывести его из себя? Заставить бежать к ближайшему выходу?

Я заставляю себя успокоиться, пока сам не слетел с катушек. Справа от меня Маргарет касается моего запястья и указывает на пустой стул во главе стола, напротив папы.

– Мы ждем еще одного человека?

У меня внутри все сжимается, а Амелия на мгновение склоняет голову.

– Моя жена Нэнси, мама Ривера и Амелии, умерла четыре года назад, – произносит папа. – Рак.

Холден выглядит пристыженным.

– Черт возьми, я должен был вам сказать…

– Вовсе нет, – уверяет его Маргарет. – Нам еще столько всего предстоит наверстать. Я очень сожалею о вашей утрате.

– Спасибо, – отвечает Амелия. – После ужина покажу вам несколько ее фотографий. Если хотите.

Дядя Редж улыбается.

– Конечно, с удовольствием.

Тяжелый момент проходит, и вечер наполняет теплая и проникновенная атмосфера, когда пустой стул приобретает смысл и в разговоре косвенно участвует и мама.