Книга Джек, который построил дом, страница 77 – Елена Катишонок

К счастью, все будет иначе: наркоз, Яков отрубится и ничего не увидит; ему расскажут, что там за шишка выросла.

– Не исключено, что пальцем в небо, – задумчиво говорила Ася, – но вдруг и клюнет кто-то? Как ты думаешь?

Ася «сочинила» способ опубликовать книгу Стэна: напечатать две-три главы в русскоязычной прессе. В крупных городах издавали на русском языке газеты, журнальчики, брошюры. Все они были плотно нафаршированы объявлениями, а потому выходили со строгой периодичностью. Парикмахер, сантехнические работы, похоронный дом, автосервис, уроки музыки, снятие порчи, покупка и продажа домов, адвокат… Среди рекламы бурной деятельности иммигрантов, объединенных общим языком, иногда можно было наткнуться на образцы изящной словесности – рассказик, отрывок из воспоминаний или несколько стихотворений, которые настраивали читателя на лирический лад, и рука перелистывала страницу в надежде на продолжение, но там ждало трезвое предложение сделать чистку зубов у русскоговорящего дантиста, новым клиентам скидка в десять процентов.

Они листали принесенные журналы и буклеты, натыкаясь на нелепые, загадочные, временами просто безграмотные объявления.

Самые бойкие и сомнительные рекламы подруги сразу отбросили в сторону, после чего начали звонить по указанным телефонам.

Одни сразу отказывались: «Не наша тематика»; другие, выслушав, обещали перезвонить или милостиво разрешали прислать образец «что-там-у-вас». Легко было представить «образец» в мусорной корзине. В самой новой газете «Твой голос» отозвались одной решительной фразой: «Мы, знаете, не платим авторам», однако в прокуренном голосе неизвестной дамы звучал – или послышался? – интерес. «Пришлите кусок, я гляну», – бросила небрежно.

– Могу прочитать вслух несколько абзацев, – Ася была напряжена, но говорила спокойно.

– Что, я сама читать не умею? – неприязненно удивилась дама.

– Мы спешим отдать книгу переводчикам, – Ася подмигнула подруге, – но хотели бы дать о ней представление русскоязычному читателю. Ваше издание показалось нам интересным, однако в «Новом русском слове»…

– Читайте, – женщина хрипло закашляла, – только в темпе, ко мне клиент вот-вот придет.

Трудно сказать, что стало рычагом: то ли ссылка на «Новое русское слово», то ли потенциальный перевод, а скорее всего весомое «мы», как и размножившиеся эфемерные переводчики. Читала Ася хорошо, четко; дама слушала не прерывая.

– Ну, давайте знакомиться. Меня зовут Марина, я редактор газеты, – подытожила собеседница. Говорила она уже не так отрывисто и резко, согласилась поместить «на пробу» одну главу, «а там видно будет».

Они выбрали главу «В дружеском плену», немного сократили, обозначив купюры, и отправили в «Твой голос».

– А если не понравится? – сомневалась Юля.

– Тогда не напечатает. – Ася была спокойна. – Будем искать другие варианты.

– Как ты думаешь, она поняла, что мы блефуем?

– А хоть бы и так! И что?

В ожидании номера газеты решено было перевести главу на английский «в четыре руки».

…Поздно вечером позвонил Ян. Операция прошла благополучно, дядька спал. Ян виделся с врачом.

– Я только не понял одно слово, что это значит? – и назвал, тщательно выговаривая по буквам.

Юлька тоже не знала, как по-английски слово «злокачественный» – до болезни Кэрол.

– Это точно? Ты уверена? – переспросил Ян. – Тогда понятно.

– Что понятно?

– Что почку удалили.

После больницы дядька ходил по квартире медленно, неуверенно. Ничего как будто не болело – так, ныло справа, где ничего болеть не могло, потому что источника боли больше не было. С удивлением он рассматривал свои худые ноги – ведь они всегда были худыми, только в последнее время стали пухнуть… как у старой бабы.

Притих Яков и безропотно съедал куриный бульон, что до больницы было бы совершенно немыслимо.

Ада тоже притихла, послушно выполняя все врачебные предписания: ничего соленого и острого, щадящая диета. Все было непривычно, в первую очередь операция, больной Яков, и… как это – жить с одной почкой?

…Пока дядька лежал в больнице, Ян обреченно готовился к разговору с матерью. Выкурив бессчетное количество сигарет и перебрав все «терапевтические» варианты, махнул рукой и выпалил:

– Оторвись от итальянского, послушай. Только без истерик! Яшу прооперировали. Рак почки.

Та вскинулась, ахнула, но сын оборвал:

– Будешь истеризовать – уйду.

Никуда бы он не ушел, ясное дело; но истерика не состоялась – Ада была слишком ошарашена новостью. Брат ясно сказал: обследование. Можно было вернуться к учебнику «Итальянский язык для начинающих» и ждать его возвращения.

– Как он будет жить без почки?!

– Так и будет. Вторая осталась. Почки – парный орган.

Ада возмутилась:

– Он мне ничего не сказал! Он даже не жаловался…

– Какой смысл? Чем ты могла помочь?

– Я б отдала ему свою почку! – патетически воскликнула мать. – Почки пересаживают.

У него перехватило дыхание. Гнев и раздражение рвались наружу. С трудом подавив их, Ян ответил:

– Так отдай. А еще лучше – заткнись и не сотрясай воздух.

Он скользнул глазами по столу. Тетрадка со знакомым крупным почерком, учебник и вазочка с конфетами. «Раковые шейки». Что за?..

– Мать, откуда эта дрянь?

– Из русского магазина. Вкусные; бери!

– Выкини сейчас же! – заорал он. – И чтоб никогда – здесь – этой – гадости – не было!

«Сейчас для брата главное – режим питания, – объясняла Ада приятельнице. – Диета, которую я должна обеспечить», – она значительно поджимала губы.

Режим питания стал для Якова пыткой: отказаться от любимой жирной и острой еды. Как это – совсем отказаться? «Совсем отказаться, – хладнокровно подтвердил врач, – иначе может отказать почка. Вторая, теперь ваша единственная».