Онлайн книга «Любовь без мандата»
В углу ресторанной залы имелась небольшая сцена, уставленная аппаратурой. Сначала сцена пустовала, но потом на ней появились простолицая, скромно одетая девушка и длинноволосый парень в джинсах и майке. Завидев их, Нинка сначала даже поморщилась: «Ну вот, пожрать спокойно не дадут!» Но пела девушка замечательно. Репертуар ее состоял в основном из курортных шлягеров. И хитренькая девушка начинала каждую песню именно так, как исполняла ее какая-нибудь звезда, – временами казалось даже, что она просто старательно раскрывает рот под «фанеру». Но потом хитрунья, лукаво и нежно переглянувшись с длинноволосым парнем, мороковавшим у синтезатора, вдруг обнаруживала необыкновенно сильный, изощренный голос и начинала вытворять такое, что столичные аранжировщики поиздыхали бы от зависти в своих миллионных студиях. После каждого исполнения ресторан взрывался аплодисментами, и восхищенные курортники несли певице деньги, которые она не брала – лишь величественно кивала на корзиночку, стоявшую на одном из усилителей, а потом, улучив мгновение, исподтишка взглядывала в ожидании похвалы на своего аккомпаниатора. Тот благосклонно улыбался, но было заметно, что корзиночка интересует его куда больше, нежели влюбленная певица. – Талантливая! – восхищенно сказала Лида, отправив с официанткой сто долларов, перемещение которых от сумочки до корзиночки было тщательно отслежено длинноволосым. – Супер! Московские курлыкалки отдыхают! – согласилась Нинка, отрывая взгляд от понравившегося ей бармена, похожего чем-то на Харатьяна. (Она, кажется, совсем уже позабыла свои однополые фантазии…) – Неужели ее до сих пор никто здесь не заметил? – Кто? Талант – это укор бездарностям. А их всегда больше. Разве пустят? – Но ведь кто-то же прорывается? – Конечно! Некоторые и до Москвы добираются. Автостопом – на попутных кроватях. Но у этой не получится. На мордочку ее посмотри! Будет здесь всю жизнь глотку драть, кормить своего патлатого, заведет от него ребеночка, и ку-ку… Талант должен доставаться стервам! – Жаль. – Жизнь безжалостна, как нож гинеколога! – вздохнула подруга. В перерыве певица подсела к стойке и залпом осушила бокал красного вина. – Вот, а потом сопьется, – буркнула Нинка. Странно, что она это вообще заметила, так как вовсю переглядывалась с барменом. В самый разгар переглядываний позвонил из Африки Рустам и сообщил, что застрелил льва. Выйдя из ресторана, подружки решили прогуляться по широкой, уходившей вдаль аллее, недавно проложенной, вымощенной белыми плитами и обсаженной по сторонам молодыми кипарисами. Никто за ними не увязался: их тыл надежно прикрывал угрожающий Костя. В воздухе веяли головокружительные ночные ароматы, где-то мерно шуршало море, а звезды над головой сияли, словно иллюминация в далеком небесном городе. Аллея оборвалась внезапно. Из-за последнего кипариса выскочил непонятно как оказавшийся впереди Костя и предупредил: – Дальше – грязь! И в самом деле, впереди была огромная, полная звезд лужа. Старков возник неожиданно – за день до отъезда. Он тихо вошел на пляж и замер, сравнительно разглядывая обнаженных подружек. Первой заметила его Лидия Николаевна. «Закройся!» – взвизгнула Дама. «Не так быстро!» – очнулась Оторва. Глядя, как подруга набрасывает на себя полотенце, Нинка, наоборот, раскинулась еще завлекательнее и томно упрекнула нежданного гостя: – Майкл, как вам не стыдно находиться в обществе голых дам одетым? Он радостно улыбнулся, стянул шорты вместе с плавками, показательно игранул мышцами и с разбегу нырнул в воду. – Хорош хомо самец! – вздохнула Нинка. – К тебе приехал… – Ты с ума сошла! – Лида быстро натягивала купальник. – Зачем ты его заставила раздеться? – Ага, такого заставишь! А нудизм, подруга, единственное утешение в нашей нудной жизни! Лида встала и положила полотенце у самой воды. Миша выходил из волн, словно молодой бог, простодушно не ведающий срама. Увидев полотенце, Старков снисходительно улыбнулся и неторопливо обернулся им, давая возможность по достоинству оценить содержимое загорелых чресел. Нинка, вняв возмущенным взглядам подруги, прикрылась книжкой с целующейся парочкой на обложке и весело спросила: – Какими судьбами, мистер Старк, в наш женский монастырь? Оказалось, Миша был в Ялте по делам очень важного груза, надолго застрявшего там из-за незалежной упертости хохляцких таможенников, а дальше его путь лежал в Севастополь, где ему под видом металлолома обещали продать свеженький противолодочный крейсер, заказанный и уже частично оплаченный китайцами. И вот он, так сказать, по пути решил проведать очаровательных дам. – Майкл, ты, наверное, шпион? – засмеялась Нинка. – Конечно, меня зовут Бонд. Джеймс Бонд. И я очень люблю красивых женщин! – Эдуард Викторович знает, что вы здесь? – тревожно спросила Лида. – Разве я похож на самоубийцу? – захохотал Старков. Ужинать поехали в «Моллюск». По пути наперебой расхваливали Майклу необыкновенную певицу. – Если вы не преувеличиваете, то это интересно! У меня есть знакомый продюсер – ищет таланты… Но в тот вечер, как назло, пела совсем другая девушка, восполнявшая полное отсутствие вокальных данных буйной автономией роскошных ягодиц. Денег ей несли еще больше, и она благодарно вминала их в свой бездонный лифчик. Когда проходили мимо бара, Нинка кивнула белокурому двойнику Харатьяна, словно старому знакомому. В тот вечер она была томно рассеянна, жаловалась на духоту и несколько раз выбегала из-за стола якобы подышать свежим воздухом. Майкл рассказывал о том, как жил с родителями в Америке и долго, поначалу безуспешно, учился быть нерусским. Со временем научился и однажды, затащив в постель студентку соседнего колледжа, наутро признался ей, что приехал из России. – Сначала эта воспиха обалдела и подумала, что я ее разыгрываю… – Кто? – не поняла Лида. – WASP – white Anglo-Saxon protestant, – объяснил Старков. – Жуткие зануды! Потом она страшно испугалась и прямо от меня, кажется, побежала в ЦРУ… – А разве в Америке тоже стучат? – удивилась Нинка, в очередной раз вернувшаяся с воздуха. – Вау! Так стучат, как в доме во время ремонта! Весь ужин он смотрел на Лидию Николаевну с нескрываемым вожделением, и она всячески корила себя за то, что надела платье с глубоким вырезом. «А ведь я тебя предупреждала!» – ворчала Дама. «Нормально, – успокаивала Оторва. – Тебе же приятно!» «Ничего приятного! У этого Майкла ухмылка сексуально озабоченного тинейджера!» «А по-моему, у него очень милая детская улыбка…» Нинка объявила, что у нее страшно болит голова и что Костя отвезет ее, а потом сразу вернется за ними. Оставшись вдвоем, они еще долго разговаривали. Майкл рассказывал, как страшно испугался, когда после ареста отца к ним ввалились с обыском и перерыли всю квартиру в поисках запрещенной литературы. Он даже стал заикаться, и вылечили его только в Америке – старенький логопед из военной еще эмиграции. У него на стене в кабинете висел портрет генерала в очках – Власова. |