Книга Четвёртый Рим, страница 64 – Таня Танич

— Что рассказать?

— Про твой первый раз.

— Что-о?! Нет, конечно!

— А что так?

— Да ну тебя! Это уже ненормально!

— Женька. Ты ж психолог. Ты должна знать, что нормальные разговоры по душам нифига не могут быть ненормальными.

— Нет, ну… — черт, а он действительно меня подловил. — В чём-то ты прав, конечно. Я за то, чтобы люди говорили… обо всем. Просто обсуждать свой первый секс… с посторонними…

— Я не посторонний.

Вот черт. А ведь и правда — он уже давно не посторонний для меня. Мы, по сути, живем в одном доме, в который я окончательно не переехала, но пять дней из семи, провожу здесь.

— Это не принято.

— Кем не принято?

— Да отстань ты! Не принято и всё!

— А я тебе про себя расскажу.

— Что?

— Про свой первый раз. Прям во всех подробностях.

Он знает, что это ход ва-банк, и что я не устою, не смогу побороть любопытство. Поэтому мое согласие воспринимает спокойно, как само собой разумеющееся.

— Ладно… Только без давай без этих твоих приколов. И издевательств. Я тебе про своё, а ты мне про своё.

— Давай.

— Именно так. Давай, облегчи душу, — с излишним оживлением предлагает Ромка.

— Да мне облегчать особо-то… нечего. На самом деле никаких развратных моментов ты от меня не дождёшься. Всё было… хорошо. Как для первого раза. Вообще, не стоит ожидать от первого секса чего-то экстраординарного, я считаю.

— С твоим Шуриком, конечно, не стоит.

— Рома!

— Молчу-мочу. Валяй, дальше.

— Короче… Мы встречались уже пару месяцев. И оба этого хотели. Нам было интересно и комфортно вместе. Вот, знаешь, так… легко. И мы свободно говорили по многим вопросам. И, значит, договорились.

— Договорились?

— Да, договорились. А что здесь такого? Люди — разумные существа, у них принято договариваться.

Вместо ответа он делает такое лицо, что на пару мгновений я даже жалею, что повелась на эту авантюру. Но потом ловлю себя на том, что смеюсь вместе с ним, и нехотя, но продолжаю.

— Нам надо было выбрать день.

— Ничосе, так серьезно… — он закатывает глаза под лоб, чтобы показать своё отношение к такому рационализму.

— Да, Ром, серьезно. Мы, вообще-то, в общежитии жили, на разных этажах. И нам надо было место! А места свободные были только в определённое время!

— Женьк, да время и место не проблема, если захотеть.

— А мы и хотели! Просто не у всех есть возможность снимать двухэтажный дом с компанией! Все, что у нас было — это общие комнаты и рекреации, в которых вечно шляется народ!

— Да я тебе хоть щас у вас на этаже найду места, где никого нет. Вот будем твои последние шмотки к Костяну перевозить — возьму и покажу.

— Во-первых, Рома, это было не здесь, а в моем первом общежитии, там условия были похуже. А во-вторых, давай напомню, как я тебя с первокурсницей почти без трусов в рекреации застукала?

— Ладно, всё. Урыла. Хотя, насчёт рекреации, Женьк, я б поспорил. Если бы дело зашло дальше, хрен бы ты меня остановила.

— Фу, пошляк… — живо представляя такой вариант развития событий, я передёргиваю плечами, чувствуя какое-то острое и неправильное волнение. — Ну, в общем… Надо было, чтобы все ушли на лекции. Или у него, или у меня. А так как с нами жили соседи с разных курсов, такого почти не бывало.

— Не, подожди, я не понял. Что, раз такая малина, в этой вашей общаге никто не трахался?

— Да нет, почему же. Трахались. Но как-то так… чуть ли не друг у друга на головах. У меня соседка, например, парня приводила прямо в комнату, на кровать рядом. Так что я с первого курса привыкла спать… э-э… под ритмичный перестук ее кровати о мою.

— Нормальные ребята, — смеётся Ромка. — Вот это я понимаю, Женьк. Если б я был вместо этого твоего Шурика, мы бы там устроили… — теперь уже я выразительно закатываю глаза, чтобы показать, что думаю об этих его идеях.

— В общем, мы таки ухитрились. Мне пришлось пожертвовать парой по философии, а ему сопроматом

— Это что такое?

— Это сопротивление материалов, Рома. Очень сложный и важный предмет. На мехмате знаешь, как говорят? Вышку сдал… это высшая математика, на первом курсе проходят… Так вот, вышку сдал — можешь учиться. Сдал сопромат — можешь жениться!

— Бля, ну точно Шурик. Какие-то физики и лирики из шестидесятых! Вы там под гитару случайно не пели? Как здорово, что все мы сегодня собрались!

— Не выдумывай… Всё, Рома, прекращай, — пытаюсь его успокоить, глядя на то, как улёгшись на пол возле меня, он дурачится и поддевает мою юбку вверх щелчками пальцев.

— Короче, все… произошло. Я до сих пор шучу, что променяла философию на секс, а для меня это не хухры-мухры, любимый предмет, между прочим!

— В жопу философию, — конечно же, мои приоритеты он не разделяет. — А на самом интересно месте че сливаешься? Как всё было? Он напортачил, нет? Ты сразу подумала — бля, что-то я поспешила, надо было Ромку Гарипова дождаться, или только сейчас дошло?

— Опять ты за своё… Я и без тебя хорошо справилась! И, вообще, чтоб ты понимал! Если сравнивать, как это у половины моих подружек-одноклассниц было — кто по пьяни вляпался, кто с первым встречным из любопытства, а кого, вообще, чуть ли не заставили это сделать, — у меня все прошло офигенно! Ко мне было такое отношение… вот осторожное прямо, трепетное. Нежное! Пришлось на него даже… прикрикнуть.

— В смысле? — Ромка заинтересованно приподнимается на локте.

— Ну, Шурик… Тьфу ты! Саша! Он переживал сильно. Боялся сделать больно. И это очень правильно! — замечаю, как его губы снова начинают кривиться в усмешке. — Нечего тут кавалерийским наскоком важные дела решать! Он понимал всю ответственность и старался быть осторожным. Старался-старался. Я ждала-ждала. А он старался. А я ждала. А потом взяла и все сама… сделала за него. Хочешь сделать что-то хорошо — сделай все сама, вот! Но прикрикнуть пришлось, чтоб не суетился, хватит, я ему и так время на манёвры давала.

Как я и ожидала, Ромка смеётся, откинув голову. Нет, ну сама виновата. Нашла с кем откровенничать. Сейчас он начнёт стебаться и иронизировать надо мной, и я с ним точно поругаюсь. Прямо перед самым отъездом.

— Ого, Женька… Да ты — крутышка!

Как? Как он меня назвал? И внезапно вся злость, настроенности о готовность нахамить в ответ сходят на нет.

— Нет, ну, я и Шурика твоего понимаю… Серьёзно. Пацаны сколько угодно могут трындеть, что хотят быть первыми, а как до дела дойдёт — так паника и ахер. Это же как супер-отчетное выступление, и результаты — на всю жизнь.