Книга Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель, страница 109 – Розамунда Пилчер

– Рад, что вы так прекрасно провели утро.

– Да. – Она взглянула ему прямо в глаза, и что-то погасло в ее лице. – Мне не удалось ничего сказать вчера вечером, но… понимаете, Оливер рассказал мне о вашем брате, и я очень вам сочувствую. Я ужасно переживала из-за того, что мы приехали так не вовремя.

– Ну что вы! Для меня ваш приезд только благо.

– Я так не думаю. Я чувствовала себя с самого утра такой виноватой. И вместо того чтобы помогать вам или Эллен, я взяла и бросила на нее Томаса.

– Вам пошло на пользу расставание с ним на часок-другой.

– Вы правы, я получила удовольствие.

Они понимающе улыбнулись друг другу.

– Вы сказали, Оливер работает?

– По крайней мере, он так сказал.

Виктория поморщилась:

– Он не говорил, что намерен поработать.

– Может быть, просто хочет записать кое-какие мысли, пока они не забылись.

Родди вспомнил о запланированной поездке в Уик.

– Если хотите, поедем с нами. Правда, Оливер предположил, что вы предпочтете побыть с Томасом.

– Лучше я останусь здесь.

– В таком случае можете кое-что для меня сделать. Сегодня где-то после обеда приедет молодой человек. Он хочет остановиться на день или два. Если мы не вернемся к его приезду, не могли бы вы встретить его, развлечь разговором, напоить чаем, чтобы он чувствовал себя как дома.

– Конечно. Но где он будет жить? Мы ведь заняли весь ваш дом.

– Он будет жить в большом доме. Я уже переговорил с Эллен, и она страшно воодушевилась: льняные простыни постелены, все отдраено и отполировано.

– Кажется, у нее забот полон рот и без новых гостей.

– Дело в том, что этот молодой человек – любимец Эллен. Он мой племянник Джон Данбит.

Виктория уставилась на Родди в недоумении:

– Джон Данбит? Сын вашего брата Чарли? Эллен рассказывала мне о нем сегодня утром за завтраком. Но я думала, он в Америке.

– Оказалось, что нет. Он только что звонил мне из Инвернесса.

– Эллен, должно быть, на вершине блаженства.

– Так и есть. Не только потому, что он приезжает погостить, но и потому, что он новый хозяин Бенхойла. Мой брат Джок оставил Бенхойл ему в наследство.

Виктория смутилась:

– А я думала, владелец Бенхойла вы.

– Не дай бог.

Она улыбнулась:

– Из вас получился бы прекрасный хозяин.

– Вы очень добры, но от меня никакого проку. Я слишком стар, слишком погряз в своих привычках. Лучше пусть новая метла начисто выметет всех нас. Когда я сообщил Эллен эту новость, ее пронзительные глаза заблестели то ли от набежавшей слезы, то ли от триумфа.

– Не стоит так о ней говорить. Мне она нравится.

– Мне тоже, но рано или поздно она доведет меня до психушки.

Он вздохнул и заглянул в пустой стакан.

– Вы и вправду уверены, что не хотите выпить?

– Абсолютно уверена.

– В таком случае будьте паинькой, идите к Оливеру и вашему малышу, спустите их на землю и скажите им, что обед будет готов через десять минут.

Родди с трудом поднялся с кресла у окна и пошел подбросить дров в угасающий огонь. Как всегда, они мгновенно вспыхнули, и, как всегда, Родди затоптал горящие угольки, выпавшие на многострадальный коврик у камина.

Виктория удалилась выполнять его просьбу, но задержалась у лестницы.

– Где, вы сказали, мне искать Оливера?

– В библиотеке.

Она затопала по деревянным ступеням, словно нетерпеливый ребенок. Оставшись наедине с собой, Родди снова вздохнул. Он долго боролся и наконец сдался. Налил себе еще стаканчик и пошел с ним на кухню проверить свой ароматный суп.

Виктория заглянула в комнату:

– Оливер.

Он не писал. Он сидел за столом у окна, опустив руки и вытянув ноги, но не писал.

– Оливер.

Он повернулся и несколько секунд смотрел на нее, не узнавая. Наконец его отсутствующий взгляд стал осмысленным. Он улыбнулся, как будто она только что его разбудила. Подняв руку, потер затылок.

– Привет.

– Пора обедать.

Она прикрыла дверь и подошла к нему. Оливер прижал ее к себе, зарывшись лицом в ее толстый свитер, наслаждаясь, как ребенок, его теплом. Воспоминания о прошлой ночи наполнили ее нежностью. Она положила подбородок ему на голову, посмотрела сверху на стол и листки бумаги, покрытые чертиками, закорючками и мелким убористым почерком Оливера. И снова сказала:

– Пора обедать.

– Не может быть. Я пробыл здесь не больше пяти минут.

– Родди сказал, ты сидишь тут с самого завтрака.

– Куда ты ездила?

– В Криган.

– И что ты там делала?

– Прошлась по магазинам.

Он отстранил ее от себя и пристально посмотрел ей в глаза. Виктория хладнокровно выдержала его взгляд и повторила:

– Ходила по магазинам. Купила сигареты, боялась, что у тебя кончаются.

– Умница.

– Кстати, приезжает погостить кое-кто еще, сегодня после обеда.

– Кто же?

– Джон Данбит. Племянник Родди. – И продолжила с фальшивым шотландским акцентом: – Молодой новый хозяин Бенхойла.

– Боже мой, – сказал Оливер, – прямо как в романе Вальтера Скотта.

Она засмеялась:

– Так ты пойдешь обедать?

– Да, – ответил он, отодвигая в сторону блокнот и разминая затекшие ноги, затем потянулся и зевнул. – Но для начала я хочу выпить.

– Родди не терпится выпить с кем-нибудь.

– А ты идешь?

– Сначала поищу Томаса. – Они направились к двери. – Эллен сидела с ним все утро.

– Браво, Эллен, – сказал Оливер.

Джон Данбит во взятом напрокат «форде» проехал Ивентон, и дорога повернула на восток. Справа под безоблачным зимним небом появился залив Кромарти-Ферт, синий, как Средиземное море, и во всем великолепии прилива. Позади него возвышались мирные холмы острова Блэк-Айл, четкие очертания которых в ярком солнечном свете напоминали отточенное лезвие бритвы. Плодородные поля спускались к самой кромке воды; на верхних склонах паслись овцы; красные трактора, издалека казавшиеся игрушечными, бороздили тучную темную землю.

Ослепительная яркость этого дня была послана ему как нежданный подарок. Он покинул Лондон, тонувший в серой пелене дождя, и сел в поезд-экспресс в состоянии крайнего изнеможения. Устав после напряженной двухдневной работы, страдая от разницы во времени после длительного перелета, все еще в шоке от известия о неожиданно свалившемся на него наследстве, оставленном Джоком Данбитом, он выпил две грандиозные порции виски и забылся таким глубоким сном, что кондуктору пришлось расталкивать его, чтобы сообщить: поезд прибыл в Инвернесс уже пять минут назад.