Книга Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель, страница 152 – Розамунда Пилчер

Через несколько секунд Дэниел ответил:

– Да.

Он не докурил сигару и затушил ее в пепельнице с такой силой, будто она ему чем-то не угодила. Допив скотч и поставив на стойку пустой бокал, он повернулся ко мне с улыбкой и, к моему удивлению, поинтересовался:

– Завтра приедете пообедать со мной?

Застигнутая врасплох, я ответила не сразу. Он тут же добавил:

– Если Фиби вас, конечно, отпустит. И снова одолжит вам машину.

– Думаю, она не будет возражать.

– Спросите ее, когда вернетесь.

– Хорошо. Мне приехать сюда? В отель?

– Нет. Я встречу вас в «Шип-Инн» в гавани Порткерриса. Мы возьмем пастуший пирог и по стакану пива, и если вы не против, то мы посидим на дамбе в гавани и притворимся туристами.

– Во сколько? – улыбнулась я.

Он пожал плечами:

– В половине первого?

– Хорошо. – Мне было приятно, что он пригласил меня. – В половине первого.

– Отлично, – сказал Дэниел. – А теперь допивайте лагер, и я провожу вас до машины.

Мы вышли из двери-вертушки, попав в сырость и темноту. Нашли автомобиль Фиби. Дэниел открыл для меня дверцу, но не успела я сесть внутрь, как он привлек меня к себе и поцеловал в губы. Его лицо было мокрым от дождя. Мы стояли так несколько секунд, и я чувствовала холодное прикосновение его щеки.

С легким головокружением я ехала обратно в Пенмаррон, чувствуя себя захмелевшей, словно выпила больше, чем полпинты лагера.

Мне не терпелось рассказать обо всем Фиби и погрузиться в долгие и приятные обсуждения Дэниела, миссис Толливер и Шарлотты, но когда я вернулась в Холли-коттедж, то разбудила тетю – она задремала возле камина и призналась, что очень устала. У нее разболелась рука, гипс был тяжелым, а день выдался долгим, но радостным. Она и выглядела утомленной – худое бледное лицо, скрытое под тенью шляпы. Я сообщила Фиби лишь то, что назавтра Дэниел пригласил меня пообедать, и спросила, могу ли взять ее машину. Как и предполагалось, она согласилась, поэтому я направилась в кухню и налила ей бокал вина для восстановления сил, затем приготовила яйца-пашот, и мы вместе поели перед камином.

После, хотя была всего половина девятого, Фиби решила лечь в постель. Я помогла ей подняться по лестнице, включила электрическое одеяло и задвинула шторы, скрывая от ее глаз промозглую темноту. Когда я оставила тетю в уютной большой кровати, она читала книгу под светом прикроватной лампы, но я поняла, что она почти сразу уснет, как только я закрою дверь и пойду вниз.

4

На следующее утро я встала раньше тети. Лили Тонкинс тоже еще не пришла, поэтому я приготовила поднос с завтраком для Фиби, сделала кофе и тосты и понесла все наверх. Она уже проснулась и лежала, глядя в открытое окно на восходящее солнце. Когда я вошла в комнату, она повернула голову на подушке и увидела поднос.

– Прю, ну ты и глупышка! Знаешь ведь, что я никогда не завтракаю в постели.

– Сегодня утром завтракаешь.

Фиби приподнялась на подушках, я поставила поднос ей на колени и подошла к окну.

– Красно небо поутру моряку не по нутру. Полагаю, сегодня будет дождь.

– Не нужно мрачных предсказаний. Ты, кстати, не принесла кофейную чашку для себя.

– Я думала, ты захочешь побыть в одиночестве и покое.

– Ненавижу уединение и спокойствие. За завтраком я обожаю поболтать. Сходи за кружкой. – Она сняла крышку с кофейника и заглянула внутрь. – Ты сделала кофе на десятерых, будь теперь добра помочь.

В кровати Фиби обходилась без своих ослепительных шляп и выглядела здесь иначе: более женственной; может быть, чуточку старше и уязвимее. Ее густые жесткие волосы лежали в косе на одном плече, а сама тетушка укуталась в мягкую шаль. Вокруг нее царила аура невероятного уюта.

– Почему бы тебе не проваляться здесь все утро? Лили Тонкинс сама со всем управится, вряд ли ты чем-то поможешь одной рукой.

– Возможно, – легко согласилась Фиби, не связывая себя обязательствами. – Возможно. А теперь иди за чашкой, пока кофе не остыл.

Я взяла не только кружку, но и миску с хлопьями, которые поглощала, сидя на огромной кровати из резной сосны. Эту кровать Фиби и Чипс делили в течение своих счастливых и грешных лет, проведенных вместе. Тетя как-то раз сказала мне, что все, что приносило ей в жизни удовольствие, было незаконным, аморальным или ведущим к полноте, после чего громко расхохоталась.

Каким-то чудом им с Чипсом все сходило с рук. Даже в столь маленькой провинциальной деревушке им удалось избежать неминуемой бури предубеждений, и все благодаря сильным характерам и обезоруживающему обаянию. Помню, как Чипс играл на органе в церкви, когда местный органист заболел гриппом, а Фиби увлеченно пекла огромные кривобокие пироги для чаепитий в «Женском институте».

Она заботилась обо всех, и в то же время ее не волновало чужое мнение. Я с любовью смотрела, как она поедает тосты с джемом.

– Как здорово, что ты обедаешь с Дэниелом, – сказала Фиби. – Во сколько вы встречаетесь?

– В половине первого в трактире «Шип-Инн» в Порткеррисе. Но я не поеду, пока ты не пообещаешь, что у тебя все будет хорошо.

– Ради всего святого, я же не в инвалидном кресле. Поезжай, конечно. Но когда ты вернешься, хочу услышать все подробности. Детальный отчет.

Глаза Фиби заискрились, и она залилась озорным смехом. Очевидно, тетя вернулась к нормальному расположению духа, и я поведала ей про предыдущий вечер и нашу встречу с миссис Толливер.

– …Такая нелепая ситуация. Я думала, что Дэниел стоит у меня за спиной, и сказала нечто глупое вроде: «Хочу представить вам моего друга», а когда обернулась, его не было. Он испарился. Убежал в бар.

– Миссис Толливер его видела?

– Понятия не имею. – Я задумалась. – А какая разница?

– Никакой…

Я нахмурилась:

– Ты что-то от меня утаиваешь!

Тетя опустила кофейную чашку и рассеянно уставилась в окно. Через секунду пожала плечами и сказала:

– Не думаю, что сейчас это так уж важно. Все случилось давным-давно. Что было, то прошло. И даже тогда не произошло ничего трагичного.

– Что именно?

– Ну… когда Дэниел жил у нас, он был очень молод. Однажды из Лондона приехала Аннабель Толливер – погостить летом у матери, и… ну… полагаю, у них случилась небольшая интрижка. Малюсенькая, – стараясь произнести это как можно тривиальнее, сообщила Фиби.

Дэниел и Аннабель Толливер. Я удивленно уставилась на тетю:

– Имеешь в виду, он увлекся Аннабель?

– Увлекся, – усмехнулась Фиби. – Какое чудесное старомодное словечко. Как, к примеру, «дамское платье». Больше никто не носит дамских платьев. – Она вздохнула и вернулась к теме разговора. – Нет. Не совсем. Говоря по правде, похоже, что Аннабель увлеклась Дэниелом.