Книга Остановись, мгновенье, страница 61 – Нора Робертс

— Ради бога. Только не за мой счет.

— О, Макензи, не капризничай. Я оставила тебе свою машину.

— Бесполезную, потому что ты не оставила чертовы ключи.

— Ах, моя оплошность. Ты выставила меня из дома так быстро. Неудивительно, что я забыла. Не ругай меня. — Из голубых глаз брызнули прелестные слезинки. Линда умела плакать очень красиво. — Как ты можешь так со мной обращаться? Как ты можешь завидовать моему счастью?

Я не поддамся, сказала себе Мак, хотя желудок неприятно сжался. Ни в коем случае.

— Знаешь, я часто задавала себе тот же вопрос, только меняла нас местами. И никогда не находила ответ.

— Прости. Прости меня. Я влюблена. Ты понятия не имеешь о любви. Когда любишь, в мире не остается никого, кроме вас двоих. А это просто машина, Макензи.

— Моя машина.

— А что ты сделала с моей! — Слезы, которыми Линда пыталась разжалобить дочь, еще не высохли, а ярость уже пылала с новой силой. — Ты позволила утащить ее в… в жуткий сарай! И тот ужасный человек взял ее в заложники.

— Так заплати выкуп, — предложила Мак.

— Я не понимаю, как ты можешь причинять мне такую боль. Нет, понимаю. Это потому, что ты никогда не давала волю своим чувствам. Ты фотографируешь чувства, но ты бесчувственная. И теперь ты наказываешь меня за то, что у меня чувства есть.

— Хорошо. — Мак наклонилась, собрала и затолкала в сумочку все, что вытряхнула на пол. — У меня нет чувств. Я ужасная дочь. И, как ужасная дочь, я хочу, чтобы ты ушла. Уходи.

— Мне нужны деньги, чтобы выкупить машину.

— От меня ты их не получишь.

— Но… ты должна…

— Нет. — Мак сунула сумочку в руку Линды. — В том-то и дело, мама, что я не должна. И не дам. Твоя проблема, ты ее и решай.

Губы Линды задрожали. И подбородок задрожал. Не притворство, подумала Мак. Вернее, не только притворство. Линда действительно верит в свои чувства и искренне считает себя жертвой.

— Как я доберусь до дома?

Мак взяла телефонную трубку.

— Я вызову тебе такси.

— Ты мне не дочь.

— Самое печальное для нас обеих как раз в том, что я твоя дочь.

— Я подожду в снегу. На морозе. Я больше ни на минуту не останусь с тобой в одной комнате.

— Такси подъедет к главному дому. — Мак отвернулась, закрыла глаза, услышала, как захлопнулась входная дверь, и ответила в трубку: — Да, пришлите такси в поместье Браунов. Как можно быстрее.

Из последних сил Мак подошла к двери и заперла ее. В план релаксации придется включить аспирин. Хорошо бы сразу всю бутылочку. Может, просто принять аспирин и лечь в кровать, и постараться уснуть, чтобы залечить сном эту страшную горечь и душевную боль.

Мак запила таблетки целым стаканом очень холодной воды, надеясь смягчить резь в горле. На этом ее силы окончательно иссякли, и она сползла на кухонный пол.

И сидела с дрожащими коленями, с пульсирующими висками, борясь с отчаянным желанием разреветься.

Когда зазвонил телефон, она нащупала на столе трубку, посмотрела, кто звонит.

— Паркер, со мной все в порядке.

— Я рядом.

— Я знаю. Спасибо. Но я в порядке. Я вызвала ей такси. Оно приедет через пару минут. Не впускай ее.

— Хорошо. Я рядом. В любой момент.

— Паркер? Она никогда не изменится, поэтому измениться должна я. Только я не знала, что это так больно. Я думала, что мне сразу станет легче, спокойнее, может, даже стану наслаждаться победой, но ничего подобного. Мне так плохо.

— Ты была бы не ты, если бы чувствовала себя иначе. Если мое мнение тебе поможет, ты поступила правильно. Ты сделала то, что правильно для тебя, а за Линду не волнуйся. С нее как с гуся вода. Ты же знаешь.

Измученная, еле сдерживая слезы, Мак прижалась лицом к коленям.

— Я хочу разозлиться. Злиться гораздо легче, но почему у меня разрывается сердце?

— Она твоя мать, и это не изменить. Когда ты уступаешь ей, то все равно несчастна.

— Сейчас хуже, но ты права.

— Такси здесь. Она уезжает.

— Хорошо. — Мак снова закрыла глаза. — Не волнуйся за меня. Поговорим завтра.

— Позвони, если понадоблюсь раньше.

— Позвоню. Спасибо.

Мак не смогла вновь настроиться на душистую пену, свечи и вино, но горячую ванну все же приняла, а потом надела самую старую, самую мягкую фланелевую пижаму. Спать уже не хотелось, и Мак решила заняться чем-нибудь тяжелым и нудным, например, привести в порядок спальню, разобрать шкаф и — для полного счастья — выскрести ванную комнату.

Давно пора заняться домашними делами. Наведение порядка займет ее на много часов, возможно, дней, а самый главный плюс — символический акт очищения поможет устоять перед Линдой.

Долой старое, да здравствует новое, и в конце концов в шкафу воцарится порядок, новый жизненный порядок.

Мак распахнула огромный стенной шкаф, надула щеки, медленно выдохнула. Пожалуй, единственный возможный подход, как в телешоу — все вытащить, рассортировать и выбросить.

Или все сжечь и начать с чистого листа. Сжигание мостов — очень своевременный жест. Мак схватила и швырнула на кровать первую охапку одежды. К третьей охапке она уже спрашивала себя: зачем ей столько одежды? Не болезнь ли это? Какой нормальной женщине нужно пятнадцать белых блузок?

Пятьдесят процентов, решила Мак. Вот моя цель. Выброшу пятьдесят процентов шмоток и куплю такие миленькие подбитые вешалки, распределю всю одежду по цветам. И еще куплю прозрачные коробки для обуви, которые можно складывать штабелями. Как у Паркер.

Когда шкаф опустел, Мак словно очнулась и диковатым взглядом обвела груды одежды на кровати и на диване. Может, сначала следовало купить вешалки и коробки? И специальные системы для хранения одежды? А пока получился еще более страшный беспорядок и негде спать.

— Почему, ну, почему я нормально работаю, но не могу наладить свою жизнь? Это и есть твоя жизнь, Макензи Эллиот. Огромные кучи дерьма, которые ты не умеешь разгребать.

Ничего, я все налажу. Я все изменю. Господи, я выгнала из дома собственную мать, так неужели не справлюсь с тряпками, башмаками и сумками? Я покончу с хаосом в своей жизни и в своей голове. Ну, хотя бы минимизирую его.

Я займусь дзен-буддизмом и достигну гармонии с окружающим миром.

Мой дом, моя жизнь, мой проклятый шкаф станут средоточием мира и покоя. Средоточием мира и покоя в прозрачных пластмассовых коробках.

Да здравствует новая жизнь и новая сильная и стойкая Макензи Эллиот!

И Мак решительно отправилась вниз за большими пакетами.