Книга Остановись, мгновенье, страница 62 – Нора Робертс

Услышав стук в дверь, Мак вздохнула с облегчением. Паркер! Слава богу. Что может быть лучше в данный момент, чем любимый ходячий органайзер.

Взлохмаченная, с безумным блеском в глазах, Мак распахнула дверь.

— Паркер… ой. Ну, конечно. Только тебя и не хватало.

— Ты не подходила к телефону. Я понимаю, что ты расстроена, — начал Картер, — но если бы ты меня впустила хотя бы на пару минут, я бы все объяснил.

— Разумеется. — Мак вскинула руки. — Почему бы и не впустить. Боже, это уже слишком. Ладно. Давай выпьем.

— Я не хочу.

— Естественно. Ты за рулем. — Размахивая руками, Мак протопала в кухню. — А я не за рулем. — Она с размаху поставила на рабочий стол бутылку вина, достала из ящика штопор и набросилась на пробку. — Что случилось? Она не пришла на свидание? Бедняжка Картер.

— Макензи.

Каким-то образом ему удалось вложить в ее имя и извинение, и упрек. Талантливый парень.

— Я представляю, что ты могла подумать. Вероятно, подумала. Конечно, подумала. — Картер подошел, предусмотрительно оставив между ними стол. — Но ничего не было. Корин… Дай мне, — сказал он, наблюдая за ее борьбой с пробкой.

Мак молча ткнула пальцем в его сторону, и этого предупреждения ему хватило.

— Она просто заглянула. Ненадолго.

— Послушай-ка, что я тебе скажу. — Мак зажала бутылку коленями и потянула за штопор. — Наша ссора и мое решение очертить границы вовсе не означают, что через пять минут ты должен кидаться в объятия своей бывшей.

— Я не кидался. Черт побери! — взревел Картер и, дотянувшись, выхватил бутылку… как раз в тот момент, когда пробка наконец поддалась.

Кулак Макензи врезался ему в челюсть и отбросил назад.

— Ну, тебе полегчало?

— Я не хотела… Просто твое лицо попало под мою руку. — Поставив бутылку на стол, Мак зажала ладонью рот, чтобы приглушить смех, рвущийся из горла и грозящий превратиться в истерику. — О боже, какая нелепость. И чем дальше, тем нелепее.

— Может, присядем?

Мак затрясла головой, отошла к окну.

— Я так взвинчена, что не могу сидеть. Я не готова к спокойной, разумной дискуссии.

— Думаешь, для меня это новость? Ты ушла. Ты сбежала, не дав мне шанса объяснить ситуацию.

— Послушай, Картер. Ты — свободный человек. Мы не обещали хранить верность друг другу, мы это даже не обсуждали.

— Я считал это само собой разумеющимся. Мы спим вместе, и, какие бы границы ты ни очерчивала, я с тобой. Только с тобой. И ожидаю от тебя того же. Если ты считаешь меня несовременным педантом, ничем не могу помочь.

Мак повернулась к нему.

— Педант. Не каждый день услышишь это слово. Я не считаю тебя педантом, Картер. Я считаю тебя приличным человеком. И я пытаюсь убедить себя, что расстраиваться не имею никакого права. Чушь собачья. Я понимаю одно: мы не сошлись во мнениях, а когда я приехала объясниться, ты был с ней.

— Я не был с ней. Она была там.

— Она была там. Ты наливал ей вино. Ты отдал ей мое вино.

— Я не отдал ей твое вино.

— Ну, хоть какое-то утешение.

— Я вообще не угощал ее никаким вином. И не собирался. Я убеждал ее уйти. Я довел ее до слез. — Вспомнив об этом, Картер принялся растирай загривок. — Я выгнал ее всю в слезах, а ты не отвечала на мои звонки. Если бы ты подождала, если бы ты вошла, если бы ты дала мне шанс…

— Ты вежливо нас познакомил.

Картер нахмурился.

— Я… да.

— Я чуть не забила тебя до смерти проклятой бутылкой. О, привет, Мак, вот женщина, с которой я прожил почти целый чертов год и о которой старался рассказывать тебе как можно меньше. А она сверкает своим кружевным лифчиком и роскошными волосами и мурлычет, что ты сейчас нальешь ей вина, которое так кстати принесла эта идиотка.

— Я…

— Не говоря уж о том, что мы с ней встретились в обувном отделе «Нордстрома» всего за пару часов до того.

— Кто? Что? Когда?

— Ваша общая подруга, как-ее-там-зовут, познакомила нас, когда мы столкнулись в моем обувном отделе во время моей обувной терапии. Одна мысль об этом привела Мак в бешенство.

— Она выставила мне под нос эти красные шпильки, окинула меня оценивающим взглядом и саркастически выгнула брови. И самодовольно ухмыльнулась. — Мак снова ткнула в него пальцем. — Ухмыльнулась своими идеальными губами. Я купила потрясающие голубые сапоги и восхитительные серебряные босоножки, и отличное вино для тебя, а потом заглянула в «МАК» за новой подводкой для глаз и села к визажисту, чтобы тебе понравиться, особенно после того, как увидела ее. А потом я обнаружила роскошный жакет от Донна Каран Нью-Йорк и наткнулась на распродажу кашемировых джемперов. Вот почему я собираюсь заняться дзен-буддизмом. Ну, отчасти из-за отбуксированной машины и сумятицы чувств, но это главное.

Обалдевший от сумбурного монолога, Картер испустил долгий вздох.

— Я передумал. Я бы выпил.

— Неужели ты решил, что я останусь хоть на секунду? — Мак достала бокал. — О-о. Ты подумал, что я наброшусь на нее? Устрою драку?

— Не я. Боб.

— Если бы у тебя была хоть одна извилина, ты представил бы меня ей, как женщину, с которой ты встречаешься, а не как рассыльную из магазина.

— Ты абсолютно права. Мое единственное оправдание — я растерялся. Все так запуталось. И я сжег сандвич с сыром.

— Ты сделал ей сандвич!

— Нет-нет. Я себе сделал сандвич. Вернее, делал себе сандвич, когда она явилась. И я забыл о сковородке на плите, потому что она… — Его осенило, что не стоит упоминать о том, что произошло между появлением Корин и сожжением сандвича, поэтому он просто глотнул вина. — Она отвлекла меня. Ладно. Я правильно понял, что ты столкнулась с Корин и Стефани Горден в универмаге?

— Именно это я и сказала.

— Что-то тут есть, — пробормотал Картер. — Да, это объясняет… — О боже, он опять чуть не проболтался. — Позволь мне сказать главное: я не ждал ее. Я хотел тебя. Я хочу тебя. Я люблю тебя.

— Не говори о любви, пока я переживаю личный кризис. Ты хочешь, чтобы я еще больше разозлилась?

— А это возможно? Нет-нет. Не хочу.

— Она была одета в приманку.

— Прости, во что она была одета?

— Не думай, будто я не понимаю, почему она «заглянула». Она посмотрела на меня и подумала: пф, неужели я не смогу заткнуть за пояс эту, потом надела соблазнительный наряд и набросилась на тебя. Набросилась, даже не думай отрицать.

Его плечи начали опускаться, но он гигантским, волевым и физическим усилием распрямил их.