Онлайн книга «Ночная тень»
|
— Но вы знали, что они этим занимаются? Если его и удивил ход ее расспросов, он этого не показал. — Да, конечно. Они признались в этом под присягой. — Да. Они находились под присягой, мистер Слейгерман. Как и вы. Вы когда-нибудь били ваших сотрудников? — Разумеется, нет. — А мисс Ловиц и мисс Макрой под присягой заявили, что били. — Они лгут. — Он улыбнулся. — Мистер Слейгерман, разве вы не приходили в ночь на 25 февраля на квартиру к мисс Ловиц, рассердившись, что она не может работать, и в припадке ярости избили ее? — Это же смехотворно! — Вы клянетесь в этом под присягой? — Возражаю. Ответ на вопрос получен. — Отводится. Мистер Слейгерман, вы вступали в контакт с мисс Ловиц или мисс Макрой с тех пор, как начался этот процесс? — Нет. — И не звонили ни одной из них? — Нет. Кивнув, она вернулась к своему столу и взяла пачку бумаг. — Вам знаком номер 555-2580? Он заколебался. — Нет. — Странно. Это же ваш личный номер, мистер Слейгерман. Неужели вы не узнаете номер вашего личного телефона? Он улыбнулся, но Дебора увидела в его глазах ледяную ненависть. — Я же не звоню сам себе, так что мне не требуется его запоминать! — Понятно. А звонили ли вы 18 июня по своему личному телефону в квартиру, где сейчас живут мисс Ловиц и мисс Макрой? — Возражаю, ваша честь! Это ни к чему не ведет. Дебора повернулась лицом к судье, предоставив присяжным беспрепятственно взирать на Слейгермана. — Ваша честь, сейчас я покажу вам, к чему это ведет! — Протест отклоняется. — Мистер Слейгерман, вероятно, вы объясните, почему среди ваших телефонных разговоров зафиксирован звонок с вашего личного телефона на номер в квартире мисс Ловиц и мисс Макрой 18 июня в 10.47? — Кто-то воспользовался моим телефоном. — Вашим личным телефоном? — Дебора подняла бровь. — Зачем же тогда личный телефон, если любой может им воспользоваться? Звонивший назвался Джимми. Вас же зовут Джимми, не так ли? — Меня и еще многих. — Вы говорили со мной по телефону ночью 18 июня? Она холодно улыбнулась и подошла поближе к кафедре. — Вы когда-нибудь замечали, мистер Слейгерман, насколько похожими кажутся некоторым мужчинам все женские голоса? Насколько похожими некоторым мужчинам кажутся все женщины? Что для некоторых мужчин все женские тела имеют одно назначение? — Ваша честь! — Адвокат вскочил со своего места. — Беру свои слова назад. — Дебора смотрела прямо в глаза Слейгерману. — Мистер Слейгерман, вы можете объяснить, как кто-то позвонил по вашему личному телефону мисс Макрой ночью 18 июня? И как, когда я подошла к телефону, этот человек, звонивший по вашему личному телефону и назвавшийся вашим именем, принял мой голос за голос мисс Макрой и угрожал ей? — Дебора ждала, что сейчас произойдет нечто сенсационное. — Вы хотите знать, что сказал этот человек? На его верхней губе появились капли пота. — Вы можете выдумать все что угодно. — Это правда. К счастью, мы подключили к телефону мисс Макрой подслушивающее устройство. У нас есть запись. — Она протянула листок бумаги. — Мне освежить вашу память? * * * Она победила! Хотя оставались еще заключительные аргументы, Дебора знала, что победила. Теперь она мчалась по зданию суда, чтобы покончить с другим делом. Митчелла она застала в кабинете разговаривающим по телефону. Это был крупный человек с крепкой, как у быка, грудью. В колледже он играл в полузащите. Его портреты в спортивной форме висели по всей стене, чередуясь с регалиями. У него были короткие рыжие волосы и полно веснушек, ничуть не смягчавших его непреклонный вид. Заметив Дебору, он знаком пригласил ее войти и сесть в кресло. Но она продолжала стоять, пока он не закончил разговор. — Что со Слейгерманом? — Я прижала его к ногтю. — Она подошла к столу. — Ты меня продал! — Это враки. — А как, черт возьми, это назвать? Меня вызывают в офис мэра и дают отставку. Черт побери, Митч, это мое дело! — Это дело государства, — поправил он, грызя конец незажженной сигары. — Не только ты можешь с ним справиться. — Я выследила Парино, заключила сделку. — Она хлопнула ладонями по столу, глядя ему в глаза. — Я разбилась в лепешку, копая это дело! — И ты перешла границу. — Ты же сам учил меня — чтобы выиграть дело, недостаточно танцевать перед присяжными в костюме с иголочки. Я знаю свою работу, черт возьми! — Отправиться на встречу с Сантьяго в одиночку было ошибкой. — А вот это чушь! Он сам позвонил мне. Он пригласил меня. Скажи, как бы ты поступил, если бы он попросил тебя приехать? Митч сердито посмотрел на Дебору: — Это совсем другое дело. — Ничего не другое! — огрызнулась Дебора. Судя по его взгляду, он и сам это понимает. — Если бы я завалила все дело, я бы понимала, за что меня наказали, но я ведь не завалила! Я немало попотела над ним. И вот теперь, когда я вышла на след, выясняется, что Гатри тебе что-то наплел и вы с мэром подняли лапки вверх! Это ведь его рук дело, не так ли, Митч? Он ткнул сигарой чуть ли не ей в лицо. — Не неси эту феминистскую чепуху! Мне наплевать, на какую сторону ты застегиваешь рубашку! — Предупреждаю тебя, Митч, если ты меня отстранишь без веской причины, я уйду! Я не могу работать на тебя, если не буду доверять тебе! Лучше уж я буду работать самостоятельно, ведя дела о разводах за триста долларов в час! — Я не люблю ультиматумов. — Я тоже. Он подался назад, смерив ее взглядом: — Сядь. — Я не хочу… — Сядь, О'Рурк, черт возьми! Плотно сжав губы и кипя от ярости, она села. — Ну? Он покрутил сигару между пальцами. — Если бы Сантьяго позвонил мне, я бы пошел, как и ты. Но, — продолжил он прежде, чем она успела вставить слово, — методы, которые ты используешь при ведении этого дела, — не единственная причина, по которой я решил тебя отстранить. Это «решил» ее немного покоробило. Несколько успокоившись, она кивнула: — Так что же? — Ты слишком привлекаешь внимание прессы! — Не понимаю, при чем тут это? |