Онлайн книга «Покровские ворота (сборник)»
|
Рейхман . Ach, so… Пушкин . Прекрасно. Однако вот беда. Покойная императрица была благодетельницей Гончаровых, через нее они получили дворянство, и потому дедушка полагал кощунственным расплавить статую без соизволения царствующей фамилии. Нечего делать – пришлось мне писать графу Бенкендорфу письмо, взывая к милости августейшего внука, и в конце концов согласие было дано. Рейхман . Так. Это хорошо. Пушкин . Чего лучше! Но тут как на грех оказалось, что медь сильно подешевела и расплавлять нет никакого резона. Махнул я рукой, уехал в Петербург, но глядь – вскоре прибывает сюда и статуя. Дедушка прислал. Рейхман . И вы не пробовали продать? Пушкин . Как не пробовать! Покупателя не нашлось. Я уж писал двору, уповая на родственные чувства. Тем более в Царском Селе доныне нет памятника императрице. Рейхман . Такое ваше обращение не должно остаться без ответа. Пушкин . Вот и я так полагал. И поначалу дело вроде бы шло не худо. По высочайшему повелению статую смотрел академик Мартос, от его заключения много зависело, и вот, извольте видеть, решил он, что, хотя статуя и изрядной работы, искусство ушло далеко вперед и она уже не отвечает новым его законам. Рейхман . Это обидно. Пушкин . Рад за искусство, но не пойму, чем она все же стала плоха? И просил я не бог весть сколько – двадцать пять тысяч. Едва ли четвертую часть, чего она стоит. Рейхман . Этого я не могу сказать. Пушкин . Карл Петрович, нынче появились люди богатые, иным может быть лестно обладать таким монументом. Как ваше мнение? Рейхман . Очень возможно, но эти люди не слишком охотно расстаются с деньгами. Пушкин . Не знаете ли вы кого? Не озарит ли вас какая светлая мысль? Рейхман . Я подумаю, Александр Сергеевич, но обещать ничего не стану. Доброе имя мое… Пушкин . Единственное наше достояние. Все так. Однако я оставляю за собой привилегию надеяться. Рейхман (глядя на куклу) . Nettes Püppchen. Пушкин . Вам она нравится? Я держу эту обезьяну по причине большого сходства. Не правда ли, она напоминает хозяина? Рейхман (смущен) . Aber… Шутки поэтов требуют особого слуха. Соболевский . О да! Пушкин . Я люблю этого зверька. Он оберегает меня – сознаюсь, безуспешно – от гордыни. Рейхман . Прощайте, Александр Сергеевич. В июне я напишу подробно обо всем, что увидел и решил. (Соболевскому.) Очень счастлив свести знакомство. Соболевский . Ваш слуга. Пушкин . Прощайте, любезнейший Карл Петрович! Рейхман (в дверях) . Aufwiedersehen. Пушкин . Удивительный человек. И Шиллер – его брат по крови. И Занд с кинжалом. Fleissige Leute… Соболевский . Ну, херес твой! Теперь хоть озолоти – капли более не выпью. Еще ты немцу его предлагал. Бог тебе судья, Александр. Пушкин (задумчиво) . А надежда на него махонькая… Впрочем, кто знает. Соболевский . Откажется – нечего и гадать. В твоих делах, любезный друг, черт ногу сломит, не то что немец. Да и когда ж тебе было заниматься своими делами? Тебя всего служба потребовала. Пушкин . Опять за свое! Можно подумать, я в службу пошел ради чинов. Соболевский . Это хоть можно было б понять. Брал бы чины или уж взятки, в этом был бы какой-то смысл. Так нет же, понадобилось стать истори-огра-фом. И добро бы хоть им. Ты ведь чрез историю вздумал образовать державный ум. Пушкин . Помилуй, не так уж я прост. Соболевский . Оставь. Это уж младенцу известно: великие умники – и есть первые простяки. А все Державин – подал вам злосчастную мысль – истину царям говорить. С улыбкой. Пушкин (смеясь) . Святые-то мощи не тронь. Соболевский . Бог с тобой, Александр! Одряхлеешь – поймешь. Дар поэтический – выше истории, со всем ее непотребством вместе. Ты с нами обедаешь? Пушкин . Должно быть. Соболевский . По крайности, твой херес запью. Появляется Никита с письмом в руках. Эвон, Меркурий уж спешит. (Уходит.) Пушкин . Вот ведь пакость, два раза голову вымыл, а все ноет. Никита . Хозяин приходил. Говорит – нельзя ворочаться так поздно. Пушкин . Вот от хозяина, видно, и ноет. Никита . Так легли-то когда? Ни с чем не сообразно. Пушкин . Помолчи, братец. Так лучше будет. Никита (передает конверт) . От Жуковского Василия Андреевича. Пушкин . Положи. К обеду меня не жди, я нынче дома не обедаю. (Подписывает конверт.) Никита . Уж будто бы у француза лучше, нелегкая его возьми. Пушкин . Никита Тимофеевич, хоть ты-то мне голову не морочь. Никита идет к двери. Постой. (Передает ему конверт.) Это велишь отправить барыне, а это снести в дом австрийского посла. Знаешь куда? Никита . Известно куда. К Дарье Федоровне. Пушкин . Гляди, не спутай. Никита уходит. ( Разворачивает конверт, читает. ) Непостижимо! ( Хватает листок, пишет. ) Непостижимо! Где ж ты? Никита возвращается. Как нужен, так тебя нет. (Дает ему записку.) Снеси немедля князю Петру Андреичу Вяземскому. Пусть сей же час едет к Жуковскому. Я буду там. Сей же час! Ты понял? Никита . Да уж понял. Вернетесь-то засветло? Пушкин . Дьявол! Тебе-то не все равно? Никита . Мне-то что? Хозяин бранится. Двери велит запирать. Пушкин . К черту, к черту, вместе с хозяином! Оставьте меня наконец в покое! 2 10 мая 1834 года. У Жуковского в Шепелевском дворце. Жуковский и Вяземский. Вяземский . Я получил записку от Пушкина. Просит срочно пожаловать к тебе, боится, что дело чрезвычайное. Гадал я весь путь, вроде бы нынче не суббота и твой Олимп от нашей шатьи избавлен… Где ж он сам? Жуковский . Не знаю, я писал ему, чтобы тотчас был у меня. Вяземский . Это на него похоже, всех переполошить, а самого нет. |