Онлайн книга «Не мой вариант»
|
Я умолкаю, чтобы не задохнуться. Вот я все и выложил. У меня ком в горле, я изо всех сил отталкиваю свое прошлое. Я молча тру себе шею, украдкой смотрю на Жизель. Жалости ко мне я не вижу, вижу только признание. Она уверенно кивает. – Она не была твоей судьбой, Дев. Ты предназначен для большего. Она оказала тебе услугу. Где-то тебя ждет другая – та, которая тебя потрясет и нарожает тебе кучу маленьких футболистов, а не безруких ботанов. Обещаю, где бы она ни была, она все еще думает о тебе. – Она смотрит на меня безотрывно. – Словом, она совершила ошибку. – Ты дашь мне наконец нанести удар? Я готов. – Я ударю еще разок. – Она наклоняется, виляя попой, и достает очередную кружку в форме женских грудей. – Это за Миртл. Ей надо выписаться из больницы. Вот бы ее навестила дочь! – Клюшка отправляет в ночь очередной заряд битого стекла. Мы со смехом врезаемся друг в друга, когда меняемся местами. Позицию перед пеньком занимаю я. Она отдает мне клюшку и, прижимаясь ко мне, надевает мне на глаза защитные очки. С довольным хмыканьем Жизель ставит на пенек новую уродливую вазу. – Откуда ты все это выкопала? – Моя тетя Клара – фанатка гаражных распродаж. Собирает всякий мусор и тащит сюда. Скотти, ее тайный бойфренд, тоже собирает что-то в этом роде: он складывает мозаики. – Она щиплет меня за руку. – Это строго между нами. Он так ценит свою мужественность, что отказывается признаваться, что тайком занимается искусством. Я киваю и уничтожаю вазу. Звук, с которым это происходит, приносит даже больше удовлетворения, чем я ожидал. – Какой кайф! – Ты не сказал, кому посвящаешь удар. Я складываю рупором ладони и кричу: – Престон, ты козел! – Давай еще. – Она ставит на пенек чашечку. – Позаботься о себе самом. Я замахиваюсь. – Ханна, надеюсь, ты счастлива! А я, между прочим, знаменит! И богат! На пеньке появляется миска. Жизель пятится, я размахиваюсь. – Живи по-людски, отец! Она выставляет сосуд в виде совы. Мы прыскаем. – От судьбы никуда не деться, – бормочет она. – А это за тебя, детка. – Я наношу могучий удар и ору: – Проклятия не действуют! Мы работаем слаженно: она ставит на пенек посуду, я с размаху бью. На восьмой раз я привстаю на цыпочках, как будто сейчас помчусь по полю, поймаю мяч и произведу в обнимку с ним тачдаун. – Привычка! – объясняю я. При каждом новом ударе я выкрикиваю то, что приходит в голову: прославляю перстень Суперкубка у себя на пальце, караю того типа из «Волмарта», посмевшего дотронуться до Жизель, хотя, судя по ее рассказу, она до смерти его напугала, пригрозив натравить на него свою матушку. И еще, и еще! Я разминаю плечи. – Кто у нас следующий? Она ставит на пенек какой-то предмет размером с половину моей ладони в фиолетовой оберточной бумаге. – Это подарок тебе, – говорит она, зардевшись и сверкая глазами. – Неужели? – Я ставлю клюшку к стене амбара, беру подарок и смотрю на него. Удивительно, но я очень взволнован. – Никто никогда ничего не дарил мне просто так. – Я крепко сжимаю непонятную вещь. Она смущенно переступает с ноги на ногу. – Так, ерунда… Выбирала в лавочке одежду для Миртл, вдруг вижу… – Она умолкает, глядя, как я разворачиваю ее подарок. – Жизель, детка! – лепечу я, положив на ладонь резную каменную бабочку. – Красота! Она делает шаг ко мне и тоже разглядывает бабочку. Приятный на ощупь камешек в дюйм толщиной раскинул крылышки. – При виде сочетания фиолетового и синего цветов я сразу подумала о тебе. Хозяйка магазинчика сказала, что это амулет, укрепляющий силы. Носи его с собой и при желании трогай. – Она откашливается. – Можешь держать его на столе или еще где-нибудь. Когда я освобожу тебя от своего присутствия, ты вспомнишь этот вечер и поймешь, что я не была тебе такой уж обузой. Я вожу по бабочке пальцем. – Она всегда будет лежать у меня в кармане. У нее перехватывает дыхание. – Ты не обязан… – Никакая ты не обуза. – Дай мне время. Я поглаживаю камешек в кармане. – Наверное, ремонт твоей квартиры затянется на несколько недель. Первый этаж сильно пострадал. У тебя скоро начнется осенний семестр, суета с поисками другой квартиры слишком тебя отвлечет. Живи у меня, сколько хочешь. Будем соседствовать. Что я несу?! Она облизывает губы. – Как бы мои родные и друзья не решили, что мы с тобой… сам понимаешь. – Я им скажу, что это не так. – Потому что это совершенно не так, – поддакивает она со вздохом. – Просто… останься. Останься, останься, останься… – звучит у меня в голове, отскакивая от смутных детских воспоминаний об уезжающей матери и обо всех прочих женщинах, хлопавших на прощание дверью. Я себя не обманываю. Часть меня знает, что я близок к тяжелой, страстной влюбленности в Жизель, к тому, чтобы отбросить все свои комплексы и жадно на нее накинуться. А потом она очнется и увидит, совсем как Ханна, что я недостаточно хорош. Мне становится до того не по себе, что во всем теле начинается зуд, я готов соскребать с себя это ощущение. – Но нам придется установить строгие правила. Она глотает слюну. – Какие? Я весь деревенею. А ты скажи, скажи! – Буду откровенен. Ты очень… привлекательная, – говорю я почти сердито. – Какой кошмар! – сухо отзывается она, блестя глазами. – Девону приглянулась девушка-заучка. – Прекрати! Ты эффектная, поняла? Одна задница чего стоит! Грудь маленькая, – дразню я ее, – но классная. Когда ты куда-то входишь, все мужчины на тебя оборачиваются. От тебя глаз не оторвать, Жизель, даже мне. Но ты не обращаешь на это никакого внимания. – Почему, бабушка писала. Кажется, я понимаю, о чем она. – Я о чем? О том, что мы не даем воли рукам. Мы друзья, и мы не хотим это испортить. К тому же Джек… – Тоска! Так и запишем: нам с тобой не светит постель. У меня сами собой сжимаются кулаки. Она становится все смелее! Я стараюсь восстановить сбившееся дыхание. Осторожнее! – Ты серьезно? Уверяю тебя, моя постель стала бы для тебя кульминацией всего года. – Обещания, обещания… – Жизель похлопывает меня по руке. – Ой, это не запретное прикосновение? – У нее кривятся губы. Я мотаю головой. Мне бы разозлиться, но где там: от ее вида меня все сильнее обдает жаром. Предложить ей остаться у меня было дурацкой идеей, но… |