Книга Смерть не имеет лица [= Преданность смерти ], страница 69. Автор книги Нора Робертс

Не глядя на Пибоди, Ева кивнула адвокату, включила диктофон и приступила к работе.

Через полчаса, когда Ева вышла из комнаты, ее догнала Пибоди.

– Лейтенант, сэр…

– У меня нет времени разговаривать с тобой.

Но Пибоди загородила Еве дорогу.

– Нет, есть!

– Ладно.

Готовая к битве, Ева прошла в дамский туалет, включи­ла холодную воду и с наслаждением умылась.

– Давай говори и дай мне возможность поработать.

– Спасибо…

Решив, что ослышалась, Ева подняла мокрое лицо.

– За что?

– За то, что беспокоитесь о Заке.

Ева медленно выключила кран, стряхнула с рук избы­ток воды и подошла к фену. Он противно зажужжал, отче­го голова у нее разболелась еще сильнее.

– Мне некогда, Пибоди. Если ты благодаришь за адво­ката, то не по адресу. Обращайся к Рорку – это его хлопо­ты, и я им не рада.

– Я хочу поблагодарить именно вас.

Ева такого не ожидала. Она была готова встретить гнев, обвинения: «Почему вы так давили на него? Почему вы ставили ему подножки? Как вы можете быть такой жесто­кой?» А вышло все наоборот: робкая благодарность и не­счастные глаза Пибоди. Ева провела руками по лицу, за­крыла глаза и пробормотала:

– О боже…

– Я понимаю, почему вы были с ним жестче на этот раз: вы хотели укрепить его показания. Я опасалась… Ког­да у меня прочистилось в голове, я стала бояться, что вы дадите ему послабление, будете говорить с ним слишком мягко, как поступила бы я. Но вы придали ему устойчи­вость. Спасибо.

– Не стоит. Теперь я знаю, что его не сбить, и ты мо­жешь придерживаться этого.

– Знаю, потому что придерживаюсь вас.

Ева нахмурилась:

– Ты вовсе не обязана придерживаться меня. У тебя есть своя голова на плечах.

– Мне приходится это делать. Вы ведь знаете: семья для меня – это самое важное, что у меня есть. То, что я не живу поблизости от них, не означает, что они не близки мне. Но после них на следующем месте – работа. – Пибоди всхлипнула, быстро вытерла нос и договорила: – А ра­бота – это вы.

– Что за глупости?!

– Это не глупости, Даллас. Встреча с вами – самая большая удача в моей жизни. И я полагаюсь на вас, потому что знаю – я могу полагаться.

Ева почувствовала, что у нее участился пульс и подо­зрительно защипало в глазах.

– Ненавижу сантименты! – пробормотала она и не­ожиданно ткнула Пибоди пальцем в грудь. – Сержант Пибоди, вы нарушаете форму одежды!

Когда за ней захлопнулась дверь, Пибоди посмотрела на себя. Одна из пуговиц болталась на ниточке – видимо, Макнаб оторвал ее не до конца.

– О, черт! – ругнулась она и оторвала пуговицу.

Еве казалось, что у нее в голове труппа маниакальных танцовщиков отбивает чечетку. Промелькнула мысль о том, что нужно найти у себя какое-нибудь болеутоляющее.

Войдя в кабинет, она увидела там Рорка. Он сидел на ее убогом стуле в элегантном костюме, а его не менее эле­гантный плащ висел на уродливой стойке для одежды. В одиннадцать часов вечера Рорк выглядел свежим и под­тянутым, как, впрочем, выглядел всегда, когда были ка­кие-то дела.

Ева в раздражении стукнула кулаком по паре итальян­ских ботинок, удобно расположившихся у нее на столе, и ей сразу стало легче.

– Что тебе здесь надо?

– Хотел узнать подробности, – сказал Рорк.

Он внимательно посмотрел на Еву, подмечая все – ус­талость, головную боль, безжалостно сдерживаемые эмо­ции, и неторопливо убрал ноги со стола:

– Садись, лейтенант.

– Это мой кабинет, и приказы здесь отдаю я!

– Хм, – произнес он и налил в чашку из термоса бу­льон. Соседний термос с надписью «кофе» был почти пуст.

– Тебе нет смысла ждать, – пробурчала Ева. – Я не со­бираюсь разглашать тайну следствия. Так что можешь ехать домой. Я не знаю, когда вернусь. Может быть, зано­чую здесь.

Рорк молча поставил перед ней бульон.

– Я хочу кофе!

– Ты уже большая девочка и должна понимать, что тебе можно не все, что хочется.

Под свирепым взглядом Евы Рорк прикрыл дверь, сел на свободный стул и вытянул ноги настолько, насколько позволяла тесная комнатка.

– Ева, сядь и попей бульона.

Она едва удержалась, чтобы не отшвырнуть чашку. Но поскольку удержалась, то решила сесть. И рассказать.

– Я только что полчаса подряд размазывала по стенке Зака! «Ты хотел трахнуть чужую жену. Ты убил ее мужа, чтобы убрать его с дороги. Он был богатым, так ведь? Те­перь она станет богатой, и это поможет тебе хорошо устро­иться в жизни. Ты получил бабу и бабки, а Брэнсон полу­чит роскошную поминальную службу…» И все в таком духе – до омерзения.

Рорк молчал, дожидаясь, когда она выскажется до кон­ца. Ева отпила бульона и, к собственному удивлению, по­чувствовала себя лучше.

– И представь: я заканчиваю избиение Зака, иду в сор­тир, а меня догоняет Пибоди и благодарит за все это! Черт знает что!

Увидев, что она обхватила голову руками, Рорк поднял­ся. Но когда его руки опустились на ее плечи, она попыта­лась их стряхнуть.

– Не трогай меня! Сегодня я уже не могу воспринимать чье-либо сочувствие…

– Жаль. – Он прикоснулся губами к ее макушке. – Ты обучаешь Пибоди уже несколько месяцев. Неужели ты ду­маешь, что она не знает, как работает твоя мысль?

– В данный момент я сама не знаю, как она, к чертовой матери, работает! Эта Кларисса сказала, что Брэнсон изби­вал и насиловал ее годами. Я слышала такое и раньше – от свидетелей, подозреваемых, жертв. Я привыкла иметь с этим дело. Но всякий раз, всякий проклятый раз для меня это словно удар в живот!

На какой-то момент она прислонилась к нему спиной и прикрыла глаза, но затем резко поднялась и отошла от него.

– Мне надо шевелиться. А ты, между прочим, не дол­жен был присылать своего распрекрасного адвоката. Это дело очень и очень щекотливое. Только подумай: стойкая, решительная, крепкая Пибоди рыдает у меня на плече! – Ева нажала пальцами на веки, пытаясь прогнать головную боль, потом встряхнулась и деловито произнесла: – Ну, ладно. Придется иметь дело с тем, что есть. Мне нужно по­звонить Надин.

– Прямо сейчас?

Глубоко вздохнув, Ева обернулась. Глаза ее снова были ясными и спокойными.

– Я хочу предложить ей эксклюзивное интервью прямо здесь и прямо сейчас. Она набросится на это, а мы вывер­немся из дурацкого положения.

Ева начала набирать номер.

– Поезжай домой, Рорк.

– Поеду, когда поедешь ты.