Книга Смерть не имеет лица [= Преданность смерти ], страница 8 – Нора Робертс

– Ой, простите! Опусти меня, Зак, – спохватилась Пи­боди, но продолжала с собственническим видом обнимать молодого человека даже тогда, когда ее ноги наконец кос­нулись пола. – Лейтенант, это Зак.

– Ну, это я уже слышала.

– Мой брат.

Взгляд Евы разом изменился. Она тут же начала искать родственное сходство между ними – и не обнаружила. Они не были похожи ни конституцией тела, ни цветом волос или оттенком кожи, ни чертами лица. Еве оставалось вы­давить из себя дежурную улыбку:

– Очень приятно.

– Я не хотел помешать вам… – Зак, зардевшись, про­тянул ей свою большую руку. – Ди так много хорошего рассказывала о вас, лейтенант…

– Рада слышать, – ответила Ева, почувствовав, что ее рука словно затерялась в его руке, которая, однако, была при пожатии мягкой, как шелк. – А вы который из детей в семье?

– Младший, – ответила за него Пибоди и произнесла это с таким обожанием, что Ева не смогла сдержать улыбку.

– Младший? – повторила она, еще раз смерив парня взглядом. – Стало быть, самый маленький… Но, Зак, вы ведь метра два или около того. Да?

– Два и восемь, – уточнил он и опять застенчиво улыб­нулся.

– Он пошел в нашего папу. Они оба высокие и ху­дые. – Пибоди вновь неистово стиснула брата в объяти­ях. – Зак у нас художник по дереву. Он делает самые кра­сивые на свете предметы мебели, особенно шкафы.

– Перестань, Ди. – Зак покраснел от смущения. – Я всего лишь столяр. Умею обращаться с инструментом – вот и все.

– В последнее время многие научились обращаться с инструментом… – пробормотала Ева, неожиданно вспом­нив Лизбет Кук.

– Почему ты не сказал мне, что собираешься в Нью-Йорк? – спросила Пибоди.

– Хотел сделать тебе сюрприз. Еще два дня назад не был уверен, что удастся приехать.

Зак ласково погладил Пибоди по голове, и это движе­ние вновь напомнило Еве о проблеме человеческих взаи­моотношений. Все-таки некоторые отношения строились не на сексе, не на власти или расчете, а на чем-то менее плотоядном, – может быть, на простой человеческой любви…

– Я получил заказ на несерийную мебель от людей, ко­торые видели мою работу там, в Аризоне.

– Здорово! И сколько это займет времени? – спросила Пибоди.

– Не знаю, как получится. Я, наверное, пробуду здесь, пока не закончу.

– Прекрасно! Ты остановишься у меня. Я дам тебе ключ и расскажу, как ко мне добираться. Сядешь в под­земку… – Пибоди закусила губу. – Только не зевай по сторонам! Здесь все не так, как дома. Не носи деньги и удостоверение личности в заднем кармане, потому что…

– Пибоди! – Ева подняла палец, прося внимания. – Займись-ка ты остаток дня личными делами. Устрой брата как следует.

– Я не хочу, чтобы из-за меня возникли какие-то про­блемы… – начал сопротивляться Зак.

– Вы создадите больше проблем, если она будет беспо­коиться, как бы вас не обобрали шесть раз, пока вы добе­ретесь до ее квартиры, – довольно сурово пресекла его возражения Ева. Ей вдруг действительно стало боязно за этого добряка, само лицо которого служило «пометкой» для уличной шпаны и карманников. Впрочем, ей не хоте­лось слишком уж сгущать краски, и она попыталась смяг­чить свою строгость улыбкой:

– Главное – не быть растяпой, а вообще-то у нас здесь относительно спокойно.

– Но мы же хотели поехать в контору Брэнсона, – на­помнила Пибоди.

– Думаю, что управлюсь одна. Если что-то вдруг пона­добится, свяжусь с тобой. Давай, показывай Заку досто­примечательности Нью-Йорка.

– Рад был познакомиться, лейтенант.

– Я тоже очень рада.

Ева посмотрела им вслед. Пибоди просто распирало от сестринской нежности, а Зак шел, слегка наклонившись к ней, чтобы, наверное, лучше слышать ее безудержное дев­чачье щебетание.

Семья… Ева задумалась: она вновь столкнулась с загад­кой. Семья была для нее чем-то почти непостижимым и не слишком притягательным. Институт, заведенный людьми для устройства жизни на собственный лад в попытке за­щититься от жестокости – или, напротив, от свободы – внешнего мира. Конечно, он был безлик, мелочен и три­виален, а те семьи, которые Ева встречала в своей жизни, при всей внешней схожести устоев были абсолютно раз­ными и преподносили сюрпризы, отнюдь не всегда ра­достные. В случае же, свидетелем которого она только что оказалась, было приятно увидеть, что в этом эфемерном для нее институте еще можно встретить что-то стоящее.

Заместителю Брэнсона Крису Типлу было около трид­цати. Приятное полнощекое лицо, ярко-рыжие, почти крас­ные волосы. И примерно того же цвета сейчас были распухшие ободки его глаз. Он плакал, уже совершенно не стыдясь своих слез, которые катились по этим полным щекам.

– Его любили все… – единственное, что он пока смог сказать Еве.

Всеобщая любовь… Обычно Ева относилась недоверчи­во к подобным утверждениям. Пока ей было ясно одно: главным следствием происшедшего являлась нависшая над всеми сотрудниками компании неопределенность их дальнейшего положения.

– Я сочувствую вашей утрате, – осторожно проговори­ла она.

– Невозможно поверить в то, что он никогда не войдет в эту дверь! – Дыхание Типла стало прерывистым, он при­жал платок ко рту, словно боясь, что у него снова пропадет голос. – Никогда, понимаете? Все в шоке. Когда Би Ди се­годня утром объявил о случившемся, никто не смог выго­ворить ни слова.

Ева уже знала: Би Ди – брат и партнер убитого, Б. До­нальд Брэнсон.

– Крис, выпейте воды. Может быть, дать вам успокои­тельное?

– Не помогает, я уже принимал. Мы были с ним очень близки.

Вытирая глаза, Крис не заметил изучающего взгляда Евы.

– У вас были личные отношения? – спросила она.

– О, да. Мы работали вместе около восьми лет. Он зна­чил для меня много больше, чем работодатель. Он был… Он был для меня кем-то вроде отца! Извините, я сейчас в таком состоянии… – Будучи не в силах совладать с нахлы­нувшими на него эмоциями и страхами, Типл закрыл лицо руками, потом еще раз извинился:

– Простите. Кларенс не позволил бы мне так расклеи­ваться. Слезы не помогают, но я просто не могу… Никто из нас не может поверить во все это. Мы закрываемся на не­сколько дней – на поминальную неделю. Закроется все – офисы, фабрики…

Он замолчал. Думать об этом, а тем более перечислять это вслух для делового человека было, видимо, невыноси­мо. Усилием воли взяв себя в руки, Крис добавил:

– Поминальная служба состоится завтра.

– Так быстро?

– Кларенс не любил тянуть с чем-либо… – Типл сжал платок в руке и невидящим взором уставился на Еву. – Как она могла совершить такое, лейтенант? Ведь Кларенс обожал ее!

– Вы знакомы с Лизбет Кук?