Книга По битому стеклу, страница 31 – Агата Озолс

Плетнев повертел в руках сигареты, кивнул и спросил:

— Может, мы поужинаем сегодня вечером?

Тут уж я не сдержалась:

— Вы в своем уме?!

Я резко поднялась из-за стола. С меня достаточно. А вот Плетнев неожиданно разозлился. Подскочил следом за мной и схватил меня за руку.

— Прекратите психовать, Ядвига! — прошипел зло.

Я не отрывала взгляда от его пальцев, сжимающих мое запястье, а перед глазами — эти же руки, лежащие на руле красного Мазератти. И меня накрыло. По лицу прошла судорога, глаза заслезились и я прохрипела, с трудом произнося слова:

— Пусти, сволочь!

Плетнев разжал пальцы и нарочито медленно развел руки в стороны, демонстрируя ладони. Наверное, этот жест должен был меня успокоить, но ни черта подобного. Я завелась ни на шутку.

— Еще раз подойдешь ко мне….

— Ты расскажешь о нашем разговоре моей жене, — продолжил за меня Плетнев, тоже переходя на «ты».

Я зло усмехнулась и отрицательно помотала головой.

— Нет. Просто оторву тебе твои поганые яйца. Будет трудно по бабам шарахаться.

— А справишься? — он внимательно смотрел на меня.

— Даже не сомневайся.

Я развернулась и пошла на выход.

— Постой, я вызову тебе машину, — сказал мне в спину Плетнев.

— Да пошел ты!

Я продемонстрировала ему средний палец и, не оборачиваясь, ушла.

Вышла на улицу, огляделась и пошла, куда глаза глядят, радуясь, что сообразила надеть удобную обувь. На шпильках я бы много не находила. Минут через десять быстрой ходьбы, когда злость потихоньку схлынула, решила, что веду себя глупо. Не пойду же я пешком до самого дома? Достала из сумки мобильный, открыла приложение и вызвала такси.

Дома меня ждал сюрприз — жена Плетнева, увидев, как я выгружаюсь из машины, выпорхнула из дома и, быстро пройдя по дорожке, остановилась у своей калитки.

— Ядвига, доброе утро! Я как раз завтракать собиралась. Не составишь компанию?

Да они что, сговорились, эти приставучие Плетневы?

Но ссориться с Мири не входило в мои планы, к тому же чисто по-человечески мне было ее немного жаль. Она, конечно, не подарок, но вряд ли заслужила такого стрекозла в мужья. Хотя, а что я о ней знаю? Может, они два сапога пара.

— Да я в городе позавтракала, — попытаюсь вежливо отказаться.

— Тогда по кофейку, — тут же предложила Мири.

Очень хотелось послать и ее тоже, эта семейка надоела мне до чертиков, но я не могла позволить себе поддаться этому желанию.

— Я на минутку домой заберу, таблетку надо выпить, — убедительно соврала я. — И приду на кофе.

— Жду, — Мири улыбнулась и наставила на меня указательный палец. — Кстати, а чего это тебя в город потянуло в такую рань?

Но я только отмахнулась: мол, все потом расскажу, и побежала домой. Мне до зарезу нужно было попасть в душ, смыть осадок, оставшийся после завтрака с Плетневым.

— Почему вы развелись с мужем? — неожиданно спросила меня Мири, когда мы пили кофе на ее кухне.

Я поставила чашку и стол и медленно сосчитала про себя до десяти. Надеюсь, она не предложит мне стать ее любовницей? Даже для такой продвинутой и экстравагантной дамы, как Мири Плетнева, это было бы уже чересчур.

А я, вспомнив утренний разговор с Плесневым, ответила:

— У него появилась другая женщина.

— Молодая? — понимающе хмыкнула Мири. — Красивая. Сиськи торчком и задница, как орех.

Мне стало обидно за моего несуществующего бывшего мужа. Нет, а чего это она?

— Моя ровесница, плюс минус пару лет, — мстительно ответила я Мири.

— Надо же, — удивилась Мири и высказала предположение: — Какая-нибудь крутая бизнес-леди, построившая головокружительную карьеру?

И взгляд на меня, оценивающий и немного снисходительный.

— Нет, обычная женщина.

— Даже странно, — Мири покачала головой. — И что он?

— Муж?

Она кивнула.

— Ну, полюбил ее, наверное.

— А ты?

— А я согласилась на развод, — ответила спокойной а потом решила, что достаточно меня сегодня допрашивали. — У вас с Плетневым все нормально?

Мири оторвалась от разглядывания узора на скатерти и преувеличено жизнерадостно ответила:

— Конечно. У нас все хорошо.

— Точно?

— Ну, разумеется. А сколько вы прожили с мужем?

Я вспомнила, что сказал Плетнев и ответила:

— Десять лет.

— А как ты поняла, что муж тебе изменяет? — допытывалась Мири.

А у меня закончилась фантазия.

— Встретила их. Оказалась, что она наша соседка, — сказала, а потом спохватилась и постаралась исправить сказанное: — В смысле, жила с нами в одном районе.

— Господин чего только не бывает на свете. И что, ты прям их засекла?

— Прям вот так и засекла.

— И что сделала?

— Развелась, — пожала я плечами.

— А до этого он тебе изменял?

— Не знаю. А твой?

— Плетнев? Нет, и что ты, — самодовольно улыбнулась Мири. — Плетнев просто образец верного мужа. Кстати, а почему у вас не было детей?

Ее бесцеремонность мне начала раздражать, как и необходимость придумывать себе прошлую жизнь.

— А у вас? — вернула я вопрос.

И Мири растерялась. Чуть поникла, но довольно быстро оправилась.

— А мы с Плетневым, как это теперь называется, чайлдфри.

То-то он с такой тоской в глазах гуляет между рядов с товарами для детей. Нет уж, ты-то может и большая противница детей, но в то, что Плетнев разделяет твои взгляды, я ни в жизнь не поверю.

— Мы не были чайлдфри, — сказала я и, словно по какому-то наитию свыше, добавила: — Просто однажды я совершила ошибку.

И попала. Не в бровь, а в глаз. Потому что лицо у Мири стало белым и застыло, словно это было не лицо, а алебастровая маска.

— Ошибка, — слегка заторможенно повторила она следом за мной. — Да, некоторые ошибки невозможно исправить.

А потом тряхнула головой, от чего белоснежные пряди взметнулись вверх, а после упали на впалые щеки, закрывая лицо.

— Но надо жить дальше, а ошибки пусть остаются в прошлом, — бодро закончила Мири, откидывая волосы.

Я только кивнула и ощутила желание закурить. Но сигареты были спрятаны на кухне старой, съемной квартиры, да и сомневаюсь я, чтобы в доме Мири разрешено было курить.