Книга Ловцы душ, страница 63 – Яцек Пекара

– Мой приятель высказал сомнение относительно действенности этой бомбарды, однако сам ее вид производит впечатление.

– Я слышал то же самое, – проворчал он. – Ну, поглядим… А тебя ждет интересный поход, – добавил, – раз уж император желает, чтоб ты вошел в его свиту. Прислушивайся там, капитан, и докладывай мне обо всем.

– Как пожелает ваша милость.

– А я пока останусь в Хайме, но хочу знать обо всем, что происходит, слышишь?

– Так точно. И – могу ли я задать вопрос?

Он дозволительно махнул рукою.

– Как ваша милость полагает, когда император отдаст приказ выступать?

Верона пожал плечами:

– Не раньше, чем сюда доберутся наемники и рекруты из Хеза, а мы ожидаем их дня через два-три. Но пока что… – поглядел он на меня внимательно. – Ты слышал о княгине Анне?

– Дочке Никифора Ангела? Да, слышал.

– Такая же дочка, как я – его сын, – легат скривился. – Говорят, император в постели слышит от нее только одно: чтобы заканчивал эту войну. И некоторые из его советников тоже не против такого исхода.

– Теперь? – удивился я. – После всех приуготовлений? После того как подошли все войска?

– Как знать, как знать… Порою хорошим миром можно добиться большего, чем войной. А когда лучше всего подписывать договор о мире, как не в тот момент, когда за пером и пергаментом стоят тысячи мечей?

Трудно было не согласиться с правотой легата. Я лишь не понимал, что сам он об этом думает, но не намеревался ни спрашивать, ни ожидать от него искреннего ответа.

– Благодарю вашу милость, – я поднялся и поклонился. – Постараюсь оправдать доверие вашей милости.

Легат глядел на меня со злобной усмешкой.

– А у меня к тебе доверия нет, поэтому нечего и оправдывать, – отозвался наконец. – Однако, если ты хорошо представляешь свое положение, старайся меня не прогневить. Потому что близятся времена, когда даже такие люди, как ты, могут оказаться полезными. И лучше для них будет, если окажутся на верной стороне.

Я поклонился снова и вышел, оставив за Вероной последнее слово. И тотчас за порогом корчмы встретил задыхающегося Риттера.

– Рассказывайте, рассказывайте! – закричал он, едва лишь меня увидев, даже забывши о приветствии.

– И о чем мне вам говорить?

– Ну как же? Вы ведь были у императора!

– Пойдемте, господин Риттер, – я потянул его за рукав, ибо драматург говорил весьма громко и при словах «были у императора» на нас уставилось несколько пар глаз.

– Быстро же здесь обо всем узнают, – пробормотал я, когда мы уже проталкивались сквозь толпу, запрудившую улицу.

– Что ж вы хотели… Где много людей – там много сплетен.

После долгих поисков мы нашли себе столик в темном углу корчмы, в которой смердело гнилым деревом, а дым из очага ел глаза. Балки потолка склонялись так низко, что приходилось горбиться, чтобы не задевать о них теменем. Стол же был заляпан разваренным горохом. Я поглядел подозрительно. Или кто-то перевернул миску с едой или – что хуже – сблевал. И различить было непросто. Риттер притащил за шиворот корчмаря, чье лицо и одежда прекрасно дополняли вид стола.

– Если не приберешь, вытру твоей же мордой, – пригрозил ему Риттер. – И как управишься – сразу кувшин пива нам.

Корчмарь уверил, что сделает «для ваших милостей все, что нужно», но я увидел в его глазах злобный блеск.

– Нассыт нам в пиво, – проворчал я, когда он отошел. – Как Бог свят, нассыт.

Драматург, услышав те слова, вскочил и побежал, чтобы проследить за заказом. И вскоре мы уже сидели за в меру чистым столом, а перед нами стояли кувшин с отбитой ручкой и две выщербленные кружки.

– Знаете, что эти стервецы хотели поднять цены? На все. На пиво, водку, еду…

– Пользуются случаем. И почему это вас удивляет?

– К счастью, Светлейший Государь установил граничные цены, – рассмеялся он, довольный, что кто-то обманул тех, кто хотел обмануть клиентов. – А кто их превысит – тому грозит штраф и темница.

Толстая девка в заляпанном платье упала Риттеру на колени.

– Развлечемся, мальчики? – крикнула хрипло, и в воздухе распространился запах из ее рта – будто от трупного савана.

– Вот же ж! – Драматург спихнул ее и отвесил пинок под зад. Она отошла, кляня нас как сраколюбов и содомитов.

– О, вы все так же неотразимы для женского пола, – пошутил я.

– Вот Господом клянусь, предпочел бы смазливого мальчика, нежели ее. – Риттера сотрясла дрожь отвращения: наверняка от одной мысли о забавах с тем толстым грязным чудовищем.

– Пара кувшинов пива – и она показалась бы вам вполне соблазнительной…

Его снова передернуло.

– Ни слова, прошу… Но – кстати, кстати. Рассказывайте же, ради Господа…

Я пересказал ему все, что произошло на аудиенции. Чуть подробней, чем легату Вероне, но и на йоту не расходясь с истиной.

– Вы выдумываете, – подвел он итог, когда я закончил.

Я лишь покачал головой.

– Ну-ну. – Он лишь теперь глотнул пива и скривился. – Хорошо, что Август Каппенбург встал на вашу защиту. Не многие рискнули бы выступить против него.

– Тот оборотень?

– Ага, – кивнул Риттер. – Но погодите! – воскликнул возмущенно. – Вы меня обманули!

Я, конечно, догадался, о чем это он, но только широко раскрыл глаза:

– Я? Вас? Хайнц, как вы можете?

– Вы говорили, что не были в сражениях. А теперь я узнаю, что все наоборот. И к тому же – под Шенгеном!

– Здесь не о чем говорить. Правда.

– Вы были одним из предводителей?

– Хайнц, гневом Господа клянусь! Мне тогда было четырнадцать! Я мог предводительствовать разве что своей правой рукой.

– Значит, вам было на три года меньше, чем мне, – посчитал он быстро. – Но вы выглядите старше, – добавил, глядя на меня критически.

Потом внезапно сложил молитвенно ладони.

– Возьмите меня, – попросил. – Когда Его Величество прикажет вам его сопровождать…

– Почему бы и нет? – пожал я плечами. – Только не знаю, будет ли мне позволено.

– Я могу одеться в цвета епископа, могу чистить вам коня и подавать стремя. Только возьмите меня с собой!

Я не удивился просьбе Риттера. Ибо именно такова желанная для поэта и драматурга роль – стоять подле владыки, что руководит битвой, а не получать сведения из вторых или третьих рук. Видеть все собственными глазами и слышать собственными ушами.

– Постараюсь, – пообещал я.

* * *

Военная сила Палатината не опиралась на тяжелую кавалерию. Насколько я знал, у палатина Дюваррье было всего несколько десятков рыцарей в личной страже, а остальную часть его войска составляли легкая кавалерия и прежде всего отряды городской пехоты да несколько отрядов наемных валлийских лучников. Преимущество этих войск состояло в одном: в любой момент они могли укрыться за стенами мощных, прекрасно защищенных крепостей.