Книга Пляска богов, страница 79 – Нора Робертс

— Да, могло быть и хуже, — она провела рукой по ребрам. — Дотрагиваться больно, но ничего не сломано. Это плюс.

— Никогда в жизни я так не боялся.

— Я тоже. — Она посмотрела ему в глаза — в их отражение в зеркале. — Не знаю, поблагодарила ли я тебя, или это было во сне, но ты меня спас. Никогда не забуду, как ты расправился с этими тремя вампирами, словно с беспомощными котятами.

— Вернись я раньше…

— Тебе не кажется, что все это не в нашей власти? Если бы тебе было суждено вернуться раньше, ты бы вернулся. Но ты успел, вот что главное.

— Блэр. — Ларкин нагнулся к ее здоровому плечу и тихо что-то зашептал на гэльском языке.

— Что ты сказал?

— Потом. — Он выпрямился. — А теперь я принесу тебе поесть.

— Большое спасибо. С удовольствием подкреплюсь. Такое впечатление, что я не ела несколько дней. Я не хочу в постель. Лучше посижу.

Ларкин помог ей устроиться в кресле у камина, укутал одеялом ноги.

— Хочешь, я раздвину занавески?

— Конечно. Послушай, ты распорядись насчет еды, а потом поспи… Ой!

Заморгав, Блэр прикрыла рукой глаза от яркого света, льющегося в окно.

— Я немного вздремнул, — с улыбкой сказал Ларкин.

— Кажется, я тоже. Который час?

— Если можно так выразиться, полдень давно миновал.

— Полдень… — Она присвистнула. — Похоже, моя способность быстро выздоравливать на этот раз дала сбой.

— Я распоряжусь насчет еды, если ты пообещаешь сидеть на месте.

Блэр осторожно потерла больное колено.

— Я никуда не собираюсь.

Очевидно, Ларкин не поверил ей — через несколько секунд в комнату вошла Гленна.

— Выглядишь лучше.

— Представляю, какой у меня был вид.

— Да уж. — Гленна поставила чемоданчик на стол, открыла крышку.

Блэр хмуро посмотрела на него.

— Мне больше не нужно твоей волшебной древесной коры.

— Перейдем на что-нибудь другое. В глазах двоится?

— Нет, зрение восстановилось. Голова только сильно болит.

— Это дело поправимое. — Гленна подошла к Блэр и прижала пальцы к ее вискам. — Как плечо?

— Болит — сильнее, чем ребра, но терпимо. Наверное, здорово ударила колено. Оно немного вихляется.

— Когда Ларкин тебя принес, колено было в два раза больше, чем обычно. Так что «немного вихляется» — это хорошо. Знаешь, он в первый раз вышел из комнаты, с тех пор как вы вернулись.

— Он сказал, что немного вздремнул.

— Я уговорила его лечь рядом с тобой.

— Ларкин винит себя. Глупо.

— Конечно, глупо. Но дело не только в этом. Он сидел с тобой всю ночь, потому что очень любит тебя. Ну, как голова?

— Что? А… Лучше, — поняла она. — Гораздо лучше. Спасибо. Боже, что мне теперь делать?

— Разберешься. Сейчас принесут чай — один из моих настоев. Мы туда кое-что добавим. Тебе нужно выпить все. Посмотрим, как наше плечо.

— Если я останусь в Гилле, то предам то, для чего рождена. То, что соединило нас. Гленна, я не могу. Чувства, желания — все это не способно изменить мою суть.

— Долг и любовь. Они тоже могут воевать между собой. А теперь расслабься. Попробуй дыхание по системе йоги. Ты сильная женщина, Блэр. Разумом, телом и душой. Многие люди не понимают, как трудно быть сильной женщиной. Хотя могу поспорить, что Ларкин это понимает.

Позже, когда Блэр поела и почувствовала прилив сил, она убедила Ларкина, что ей нужно прогуляться. Казалось, он был готов подхватить ее на руки при малейшем признаке слабости. Слабость действительно накатывала на нее, только не телесная, а душевная. Блэр должна была сказать ему — он этого заслуживал, — что не может ему ничего обещать. Когда завершится то, для чего их призвали боги, она покинет его. Блэр знала, что значит быть отвергнутым, и всей душой желала, чтобы все сложилось иначе. Хотела стать другой.

Они оказались во внутреннем дворике с фонтаном, куда выходило окно ее комнаты. Ярко светило солнце, в свежем воздухе ощущалось первое дыхание осени.

— Остался всего месяц, — сказал Ларкин, садясь вместе с Блэр на скамью из голубого мрамора.

— Мы будем готовы.

— Да. Через несколько дней Мойра возьмет меч.

— А если не она? Если ты?

— Нет. — Ларкин дернул плечом. — Я точно знаю, и Мойра тоже. И слава богу.

— Но твоя семья? Это место? Ты привязан к нему с рождения. Кровными узами.

— Совершенно верно. — Ларкин взял ее руку и стал лениво теребить пальцы. — Тут моя родина, и я всегда буду по ней скучать.

— Ты… что? Скучать? Почему? Мы победим. Мне досталось, но это не значит, что они сильнее.

— Нет, не значит. И они не сильнее нас. — Ларкин оторвал взгляд от ее пальцев и посмотрел ей в глаза. — Потому что мы будем биться до последнего человека. До последней капли крови.

— Тогда почему…

— Позволь мне спросить кое-что, о чем мы долго не решались заговорить. Все ли вампиры из твоего мира пришли сюда вместе с Лилит?

— Нет. Конечно, нет.

— Значит, когда мы выиграем эту битву, война все равно продолжится. Ты будешь охотиться, как делала это раньше. Здесь останется армия, способная противостоять тем вампирам, которые сумеют выжить. Народ Гилла уже знаком с этими тварями, а люди в твоем мире еще нет.

— Нет. — Значит, он понимает. — Я хочу… Прости. Я не могу отступать. Если бы… нет.

— Для тебя это невозможно. Но не для меня. Я вернусь вместе с тобой, буду сражаться рядом.

— Не поняла?

— Астор. Думаешь, я позволю нам расстаться?

— Ты не можешь уйти отсюда.

— Почему? Мойра будет править, а мой отец всегда поможет ей советом, если это потребуется. Здесь останутся мой брат и муж моей сестры, чтобы возделывать землю и ухаживать за лошадьми.

Блэр подумала о его матери, сестре, брате. Об отце Ларкина и о том, какое было лицо у Риддока, когда он обнимал сына.

— Ты не можешь оставить семью.

— Да, это тяжело — расставаться с любимыми людьми. Они должны держаться вместе, и покидать их нужно только по необходимости. А не так, как тебя бросил отец, Блэр.

— Результат один.

— Нет, нет. Совсем другое дело, когда расстаешься с любовью. Людям часто приходится уезжать от родителей. Таков естественный порядок вещей.

— Они уезжают в соседний город или в другую страну. Но не в другой мир.

— Бесполезно пытаться меня отговорить. Я уже давно все для себя решил. Мойра знает, хотя мы и не говорили об этом. И моя мать тоже.