Книга 160 шагов до Лео, страница 13 – Соль Астров

Второй шаг навстречу друг другу мы сделали месяцев шесть назад. Тогда я осмелилась остановиться и посмотреть на него. Ах, эти его малахитовые глаза! Они снова и снова заставляют меня млеть. Как бы мне хотелось узнать, что означает этот его долгий взгляд? Он действительно снова рад меня видеть или всего лишь по-соседски дружелюбен? Жалко, что со мной рядом нет Аньки. Она бы мигом детально разобрала его отношение ко мне.

Сегодня мы снова с ним встретились. Он улыбался, как торжествующий Амур. Как-то пару месяцев назад мы ходили с бабушкой в галерею Уфицци, где при виде портрета Караваджо, она заявила: “Это единственный мужчина, который в те века умел улыбаться. А все редкие вещи становятся жемчужинами”. Ни один мужчина в мире не обладал такой исключительной улыбкой!

Кажется, зеленые ящерицы вовсе не собирались пронзать меня стрелами, и я даже подозревала, что Лео рад, что дистанция между нами сократилась на два шага. По спортивному костюму и сумке я поняла, что он возвращался с тренировки.

— Ciao, Ассоль! Come sta andando? Привет, Ассоль. Как дела? — какой он хорошенький! Как бы я хотела смотреть на него вечно!

— Bene! E tu? Хорошо. Как ты? — я уже открыла рот, чтобы продолжить, но смущение блокировало языковой навык, освоенный за этот год. Чертики! Ну как такое возможно!

“Что-то там про соседей было?”:

— Siamo vicini (мы соседи)…, — замялась я, ибо дальше не помнила ни слова! Зато на ум приходили бабушкины слова, сказанные этим утром: «Теряет тот, кто признается первым». А ведь так хотелось ему сказать, как я безумно рада каждый раз его видеть!

Лео пришел мне на помощь и доброжелательно закончил фразу:

— … но так редко видимся, — мы засмеялись.

Мне так хотелось сказать, как я безумно рада каждый раз его видеть! Он будто прочитал мои мысли:

— Я тоже рад видеть тебя, — его глаза искрились теплым светом. — Прости за тот случай в кондитерской. Кажется, мы тебя порядком напугали.

— Figurati! Забудь! Это дало мне стимул учить итальянский, — ого! Кажется, я начинаю оттаивать! Выходит, мне просто не нужно бояться, когда я говорю!

— Я хочу познакомить тебя с местным изобразительным искусством. Ты любишь картины?

— Рисовать не умею, а вот смотреть на то, как это делают другие, мне нравится.

— Как мой дед! — засмеялся он открытой улыбкой.

Потом добавил:

— Просто в преторианском дворце выставка художников Возрождения. Женские образы. Можем сходить, — он так смотрел на меня, будто уже прекрасно прочитал, как я изо всех сил стараюсь спрятать то, что он мне безумно нравится. И то, что от его слов мне хочется прыгать солнечным зайцем и орать на всю улицу «Да!»

Я собралась с чувствами, чтобы изобразить равнодушие:

— Не знаю. У меня совсем мало времени, — я была в восторге не столько от неожиданно льющейся с моих губ речи, сколько от его приглашения. Счастье разливалось в животе приятной щекоткой: “Чертики! Ты только позови! И зачем я тут выделываюсь?”

— Может, завтра во второй половине дня?

— Встретимся у дворца или зайдешь в кондитерскую?

— Завтра репетитор по химии, — он сделал паузу. — Я сам зайду. Около пяти?

И снова задержал на мне взгляд. Я улыбнулась, вкладывая в это весь женский шарм, что мне удалось накопить до сих пор, и легкой походкой направилась к дому.

***

Ночью мне снова снился он. Чучело в грязной, поношенной одежде, пахнущей смесью мокрого козла и перегара. Я слышу шарканье его ботинок по знойному асфальту. Вижу, как из дырявых носков торчат грязные пальцы, а под ногами образуется коричнево-зеленая жижа. Его истеричный, глухой смех, обнажает отвратительный беззубый рот, в котором пузырится белая слюна:

— Ну не могу! Умора! Какая же ты умора!

Он делает еще шаг навстречу мне. Потом еще… и еще…

И я проснулась. Села на кровати и оглянулась. Уф! Сон, слава богу, что это всего лишь сон. Надо срочно в ванную! Открыть кран и нашептать увиденное на убегающую воду. Может, тогда он уйдет от меня навсегда?

Я нырнула в душ. Закончив с туалетом, я задержалась перед шкафом, размышляя, чтобы мне сегодня надеть. Сандра уже гремела на кухне. Запах кофе вместе с дымом бабушкиной «Тосканы» облетал дом.

Достала из шкафа свое любимое бирюзовое платье, в тон к его глазам! Провела по шелку рукой. Все говорят, что это мой цвет. Примерила к себе и посмотрелась в зеркало: да! ему точно понравится.

Подвела глаза, накрасила губы красным блеском. Впервые в жизни! Снова посмотрелась в зеркало, укладывая проборы то слева, то справа. Собрала волосы в пучок, завернула на макушке. Неа! Просто расчесала волосы и слизала блеск языком, достала маленький пузырек с надписью “Слезы ангела” только вчера приобретенный на собственные деньги парфюм. Он напоминал мне запах жасмина после весенней грозы. Вот только сегодня с утра мне кажется, что слезы ангела это не к добру. Бабушка стукнула дверью. Она часто уходила раньше меня.

Я выпила кофе, нетерпеливо откусывая круассан и набивая им рот. Чертики! Опаздываю! А бабушка этого очень не любит.

***

Колокола Святого Франциска били восьмой удар, когда я вошла в кондитерскую. Сандра уже стояла за прилавком, Беата гремела на кухне чем-то металлическим.

— Куда это ты так вырядилась? — бабушка оглядела меня с головы до ног. Смутившись, я направилась в раздевалку:

— Ты же сама говорила, что нужно быть всегда в порядке.

— Хм. И кто же он? Уж не Энцо ли?

— Вот уж! — вспылила я. — Разве моим парнем может быть Энцо? Леонардо в музей позвал.

— Леонардо? — она делает вид, что не знает, кого я имею в виду. Наверное, шутит.

— Ну, сосед наш, Ди Анджелис.

Беата выплыла из кухни с подносами в руках:

— Бедный парень. Пока его родители поймут, что делать с их непутевым браком, так и будет: то Африка, то Швейцария, то дед с бабкой, — она поставила поднос в холодильник и ухмыльнулась: — Не то, что Энцо, всегда с Алексом, как нитка с иголкой.

— Беата болеет за Энцо! — ехидно воскликнула я.

— Ничего подобного! — огрызнулась Беата.

Но бабушка нервно захлопнула крышку холодильника и резко ответила:

— Почему вы, южане, так любите навешивать ярлыки? Ты ведь сама с тех мест! Знаешь, каково молодым парням, как он, с юга.

Бабушкина помощница вздохнула и уже спокойно произнесла:

— Я знаю Риту. Она хорошая женщина. Я знаю Алекса. А вот, кто такой Дуччо, дед Энцо…

Но, прочитав негодование на бабушкином лице, замолчала.

Когда Сандра исчезла на кухне, Беата торопливо прошептала:

— Пусть бабушка сама об этом расскажет. Это, в конце концов, ее тайна. Смотрите только, синьорина, сердце свое берегите. Вижу, как девки вокруг него вьются. Лучше бы Марко шанс дали. Он не меньше Энцо за вами ухлестывает. Я бы за него вышла…