Онлайн книга «Перекрестки»
Даже странно, что ей так редко хотелось молиться, при том что она постоянно ощущала присутствие Бога. В Аризоне, чувствуя свою вину, она все время молилась, но перестала, когда вышла замуж за Расса, так же как перестала вести дневник. И лишь после того как родились дети, за которых она явно обязана была благодарить Бога, она вновь начала молиться по-настоящему. Еженедельная молитва в церкви скорее обращалась не ввысь, а вбок – Мэрион молилась, потому что стала частью паствы. Бог и так знает ее мысли, Ему незачем повторять, да и глупо беспокоить вечную Сущность по мелочам. Боже милостивый, да будет воля Твоя, Ты поступил со мной по заслугам. Но пожалуйста, да будет воля Твоя в том, чтобы Перри поправился, как когда-то поправилась я. Да будет воля Твоя, чтобы я не сошла сума. Я хочу быть собой, хочу быть рядом с Рассом, Ты знаешь, как я Тебя люблю. Если Ты позволишь мне сохранить ясный рассудок, дабы распознать волю Твою, я буду Тебе очень благодарна. И с радостью исполню все, чего Твоя воля потребует от меня. Она открыла глаза и увидела, как два воробья, один с более ярким узором, роются в мусоре у бетонного бордюра парковки. Попросив Бога о милости, она успокоилась. Главное ведь просьба, а не ответ. Она решила, что всю оставшуюся жизнь будет молиться каждый день. В мире, наполненном Богом, молиться нужно так же часто, как дышать. Вдохновленная этой мыслью, она взяла сумочку и вышла из машины. Навстречу ей шагал Расс с ключом от номера. – Ты молился? – Она подбежала к нему. – Э-э, нет. – Давай помолимся. А вещи заберем потом. Ее слова насторожили его, но ей не хотелось тратить время на объяснения. Номер им дали на втором этаже, в самом конце коридора. Мэрион поспешила туда, Расс с ключом следом. В номере было душно, предзакатное солнце било в занавески. Мэрион сразу же опустилась на колени. – Где угодно, хоть здесь. Какая разница. Ты присоединишься ко мне? – Гм-м. – Давай помолимся, а после поговорим. Он по-прежнему смотрел на нее настороженно, однако встал на колени и переплел пальцы. Господи, молилась Мэрион. Пожалуйста, смилуйся над ним. Пожалуйста, покажи ему, что Ты здесь. Больше ей сказать было нечего, а вот Рассу явно было. Лишь минут через пять он поднялся с пола и включил кондиционер. – Я понимаю, это твое личное дело, – произнесла Мэрион, – но… ты нашел Его? – Не знаю. – Чтобы справиться со всем этим, нам нельзя терять связи с Богом. – Я же не ты. Ты всегда была такая… у тебя всегда было просто с Богом. Для меня все не так просто. Он произнес это так, словно она потаскуха, которая вступает в связь с Богом так же легко, как испытывает оргазм. Мэрион тоже встала, переместилась поближе к Рассу, под струю прохладного воздуха из кондиционера. Давно уж она не оставалась наедине с ним в гостиничном номере, едва ли не так же давно, как с Брэдли. Случалось ли ей вообще оказываться в номере с мужчиной и не заниматься сексом? Кажется, нет. – Обычно в трудную минуту мне легче Его найти, – признался Расс. – Но сейчас, видимо, слишком трудно… Плечи его затряслись, он закрыл лицо. Она попыталась утешить его, но он вздрогнул. – Расс… Милый… Послушай меня. Я ведь тоже его проглядела. Я видела, что Перри не в себе, и проглядела его. Ты не виноват. – Ты сама не знаешь, о чем говоришь. – Думаю, что знаю. – Ты понятия не имеешь, что я сделал! Понятия не имеешь! – Он лихорадочно огляделся. – Пойду принесу вещи. Мэрион взяла сумку, зашла в ванную, развернула стаканчик. Худоба женщины в зеркале не переставала ее изумлять. Теперь Расс вынужден будет остаться с этой женщиной на неопределенный срок: интересно, захочет ли он ее еще когда-нибудь, подумала Мэрион. Она, безусловно, заслужила Божью кару, но не отказывать же себе в удовольствиях. Она хорошела для Брэдли, но вернулась к Рассу возбужденной и неудовлетворенной: что если в этом замысел Божий? Мэрион подкрасила губы. Расс сидел на краю кровати, закрыв лицо ладонями, будто подражал состоянию Перри. Она села рядом, коснулась его. Он снова вздрогнул, и в душу Мэрион закралось подозрение. – Так что ты такое сделал? – спросила она. Он раскачивался, ничего не ответив. – Ты сказал, я понятия не имею. Так расскажи, может, тебе полегчает. – Это я во всем виноват. – Это ты так считаешь. – Я… эх. Что сказать. Бог объяснил мне, что делать, а я не послушал. А потом Эмброуз… – Эмброуз? – Он ждал меня. Кевин сообщил, что Перри пропал, шериф уже объявил его в розыск, так что Кевин сразу поехал в Фармингтон, а Ванде с Эмброузом пришлось дожидаться меня в Китсилли. Они ждали час. Целый час. – Он вздрогнул. – Кажется, я тебе не говорил… не говорил тебе, что с нами в Китсилли поехала наставницей… В общем, Ларри Котрелл оказался в Мэни-Фармс, а его мать на плоскогорье, и у нас возникли неприятности. То есть у нашей группы. Один навахо вломился в школу, и мне пришлось… нам пришлось… в общем, мне и… э-э… – Мать Ларри? – Да. – Фрэнсис Котрелл была с тобой в Китсилли? – Да. Теперь-то она осознала всю полноту Божьей кары. После того как они с Рассом поссорились в Рождество, он не раз пытался к ней приставать, но она ему отказывала. По его приставаниям и привычно-унылому расположению духа она заключила, что Котрелл дала ему от ворот поворот, и Мэрион даже посмеивалась над ним. Теперь она вдруг поняла, почему он вернулся в “Перекрестки”. Когда-то он и ее соблазнил разговорами о навахо, и она клюнула: получается, он повторил это с Котрелл, и та тоже клюнула. Ох и дура эта Котрелл. И она, Мэрион, тоже дура. Некого винить, кроме себя самой. – И теперь ты здесь, со мной, – сказала она. – Тебе, наверное, очень неловко. Что нам приходится вместе во всем разбираться. Что мы еще женаты. Он будто ее не слышал. – Оставь меня здесь одну, – продолжала Мэрион. – Я сама обо всем позабочусь. А ты уезжай и будь счастлив, если сумеешь. Ты ни в чем не виноват, не тебе и разбираться. Он ладонями бил себя по лбу. Расс горевал глубоко, как ребенок, она просто не могла его ненавидеть. Он – ее большой ребенок, которого Господь поручил ее заботам, а она его оттолкнула. Мэрион схватила его за руку, но второй он по-прежнему стучал себя по лбу. – Милый, хватит. Мне все равно, что ты сделал. – Я совершил прелюбодеяние. – Я поняла. Пожалуйста, хватит себя бить. – Я предавался греху, когда наш сын пытался себя убить! – Боже… Мне очень жаль. – Жаль? Ты в своем уме? |