Книга Черный гондольер, страница 106 – Фриц Лейбер

– Какого дьявола…

– Пожалуйста, котик. – Она с усилием улыбнулась, глаза сверкали. – Просто сделай, как он говорит.

Мартин пожал плечами. Его улыбка была такой же напряженной, когда он повернулся к здоровяку.

– Ей примерно двадцать. Волосы как бледное золото. Немного похожа на Веронику Лейк. Одета в черное, и у нее черная зажигалка.

Мартин сделал паузу. В непроницаемом лице здоровяка что-то изменилось. Кажется, слегка спал румянец. Бобби потянула спутника за рукав.

– Ты не сказал про шрам, – заметила она возбужденно.

Мартин посмотрел на нее и нахмурился.

– Скажи ему про шрам.

– Ах да, – продолжил он. – У нее тончайший шрам, начинается на левом виске, идет по левому веку и переносице, по правой щеке к мочке…

И резко остановился. Непроницаемое лицо здоровяка посерело, губы задрожали. Потом по нему прокатилась волна багрянца, в глазах появилась смерть.

Мартин ощутил теплое дыхание Бобби у своего уха, прикосновение ее влажного языка.

– Вперед, котик! Разберись с ним. Это Джефф.

Стремительно, но совершенно расчетливо Мартин разбил край своего стакана с содовой о стакан из-под бренди и впечатал его в пылающее лицо здоровяка.

Кларнет издал пронзительный взвизг мимо нот. В кабинках истерически заверещали. Кто-то отпрянул, уронив барный табурет. Завопил Попс. И все пошло кувырком: крики, хватающие руки и сталкивающиеся плечи, звуки падения и ударов, распластавшиеся тела, вспышки света и провалы темноты, горячее дыхание и порыв холодного ветра… пока Мартин не осознал, что они с Бобби бегут сквозь серые омуты уличного освещения, поворачивают за угол на более темную улицу и снова за угол…

Мартин остановился, схватив спутницу за запястье. Ее платье расстегнулось, и он поймал взглядом маленькую грудь. Он обнял Бобби, прижался лицом к теплой шее, втягивая в себя тяжелый, сладкий смрад гардении.

Она конвульсивно отстранилась.

– Пойдем, котик, – выдохнула она в нетерпении. – Быстрее, котик, быстрее.

И они снова побежали. Миновали еще один квартал, и она повела Мартина по истертым ступеням, через стеклянную дверь, мимо потемневших латунных почтовых ящиков, вверх по лестнице, покрытой изношенным ковром. Она повозилась с замком в исступленной спешке, распахнула дверь. Мартин последовал за ней в темноту.

– Быстрее же, котик, – бросила она.

Он захлопнул дверь.

И тут оно накатило на него и остановило. Жуткое зловоние. В нем была нотка гардении, но всего лишь слабая нотка. Оно было воплощением всего, что протухло, разложилось, осклизло в омерзительном распаде плоти.

– Иди ко мне, котик, – услышал он зов. – Быстрее, котик, быстрее, быстрее… В чем дело?

Загорелся свет. Маленькая тусклая комната, в центре стол и стулья, темная мягкая мебель у стен. Бобби упала на продавленный диван. На ее побелевшем, застывшем лице читалась настороженность.

– Ты что-то сказал? – спросила она.

– Какой мерзкий запах, – ответил он, непроизвольно морщась от отвращения. – Как будто здесь кто-то умер.

Внезапно ее лицо перекосилось от ненависти.

– Вали отсюда!

– Бобби, – умоляюще проговорил он, потрясенный, – не злись. Ты в этом не виновата.

– Вали отсюда!

– Бобби, в чем дело? Тебя тошнит? Ты как-то позеленела.

– Вали!!! Отсюда!!!

– Бобби, что ты делаешь со своим лицом? Что с тобой случилось? Бобби? Бобби?!!

* * *

Попс в отработанном ритме протирал стакан полотенцем и взирал на двух девушек по ту сторону стойки, как старый курносый сатир. Он старался растянуть мгновение как можно дольше.

– Вот так-то, – сказал он наконец. – Вкрутил он, значит, тому парню стакан в физиономию. Не прошло и получаса, как полиция подобрала его на улице возле ее дома. Он то вопил, то бормотал что-то невнятное, как бабуин. Сначала копы были уверены, что ее прикончил именно он, и наверняка перетрясли все его прошлое. Но у него оказалось железное алиби на момент убийства.

– Правда? – заинтересовалась рыжая.

Попс кивнул:

– Точно. И знаете, кто на самом деле это сделал? Они выяснили.

– И кто же? – подстегнула пикантная брюнеточка.

– Тот самый парень, что получил стаканом в рожу, – триумфально возвестил Попс. – Джефф Купер. Кажется, он был кем-то вроде рэкетира. Познакомился с Бобби в Мичиган-Сити. Там они поссорились, не знаю из-за чего, может, она ему изменяла. В общем, Бобби решила, что он больше не злится, а он позволил ей так думать. Привез ее в Чикаго, завел в свою квартиру и там забил до смерти. Все так и было, – подчеркнул старик, когда пикантная брюнеточка вздрогнула. – Забил ее до смерти бутылкой из-под пива.

Рыжая осведомилась с любопытством:

– Она приходила сюда, Попс? Ты ее видел?

На мгновение стакан в руках старика замер.

– Нет, – с нажимом заявил Попс. – Когда бы мне ее видеть? Джефф убил ее в тот же день, когда они приехали в Чикаго. А труп обнаружили только через неделю. – Он усмехнулся. – Еще пару деньков, и тело нашли бы санитарные инспекторы. Или мусорщик.

Он наклонился вперед; улыбаясь, подождал, пока брюнеточка с неохотой поднимет зачарованный взгляд.

– Кстати, именно поэтому они не смогли привлечь к суду Мартина Беллоуза. Неделю назад, в момент убийства, он был в сотнях миль отсюда.

Старик крутанул блестящий стакан и заметил, что брюнеточка сосредоточенно за ним наблюдает.

– Да уж, – протянул он задумчиво. – Круто тот парень над ней поработал. Пока лупил, раскокал бутылку. Одним из последних ударов распорол ей лицо от левого виска до правого уха.

Четвертого июня в офис на Манхэттене, принадлежащий Американскому психологическому конгрессу, были доставлены две большие коробки без обратного адреса. В них обнаружились листы и клочки бумаги, связанные в стопки и заполненные тем, что исследователи предварительно определили как автоматическое письмо, – настоящий словесный Мальстрём, иногда рифмованный, иногда включающий осмысленные фразы, но в целом бессвязный, насколько это видно из представленного ниже образца.

Коробки были переданы в Исследовательский центр психопатологии творчества имени Крейтона Ваграма, где их содержимым воспользовалась студентка магистратуры Хелен Крамли Барнс как материалом для статистического исследования ритма и паттернов при подборе слов шизофрениками. На третьей неделе обработки мисс Барнс обнаружила в словесном сумбуре следующее повествование. Оно возникло перед исследовательницей внезапно, как смертельно опасная скала в неспокойном море. Все это время мисс Барнс получала оплату 93 цента в час из гранта, предоставленного фондом «Дженерал моторс».