Книга Дочь великого грешника [= Небо Монтаны ], страница 86 – Нора Робертс

— Времени нет.

Уилла положила седло на изгородь.

— Скажи спасибо, что я вообще согласилась надевать это дурацкое платье. Вы, наверно, мне еще и букет в волосы засунете. Делайте что хотите, но на примерку ехать я не могу.

Она достала из кармана щипцы, подняла кобыле заднюю ногу и принялась возиться с подковой.

— Если ты не поедешь, мы выберем платье на свой вкус.

Уилла фыркнула, похлопала лошадь по крупу и подняла ей другую ногу.

— Все равно вы меня не спросите. Так что от моего присутствия не будет никакого проку.

«Это верно», — подумала Тэсс и естественным движением, которое еще несколько месяцев назад было бы для нее совершенно немыслимым, потрепала кобылу по челке.

— Лили была бы так рада.

Уилла вздохнула, занялась третьим копытом.

— Да я бы с удовольствием. Честное слово. Но никак не могу. Нужно успеть как можно больше, пока погода держится.

— Что значит «держится»?

— Ну, пока ясно.

— Да ты что? Ведь уже середина апреля.

Тэсс с недоумением посмотрела на лазурное небо.

— У нас тут снег и в июне бывает. Зима так просто не сдается. — Уилла посмотрела на небо — в западной его части над горными пиками кудрявились пухлые облачка. Вид у них был довольно подозрительный. — Хотя снег весной — дело хорошее. Он быстро тает, пропитывает землю влагой. Вот заморозки — это куда хуже. — Она пожала плечами, спрятала щипцы в карман. — Так что погода здесь непредсказуемая.

— Заморозки? О чем ты говоришь! Уже цветы вовсю расцвели. — Тэсс посмотрела на растоптанную фауну. — Пока ты не натоптала.

— Ничего с ними не случится. У нас тут растения цепкие. А на твоем месте я бы пока не снимала кальсоны. Да стой ты на месте! — прикрикнула она на лошадь и легко взлетела в седло.

— И еще одно. — Тэсс от нее не отставала. — Я давно хочу с тобой поговорить. Да все не получается.

— Времени нет.

В конюшне Уилла сняла сбрую и стала чистить коня.

— Это я заметила, — со значением сказала Тэсс.

— То есть?

— Я вижу, ты решила наверстать упущенное. Я рада, что тебе хорошо с Беном. Конечно, днем ты мучаешь несчастных коров и уродуешь себе руки, возясь с проволокой, ты все время занята, но не забывай о нашей общей проблеме.

— Какой?

— Сама знаешь. — Вполголоса выругавшись, Тэсс вошла в стойло. — В последнее время все тихо. И мне это нравится. Однако я все равно нервничаю. Ты разговариваешь с людьми, с полицейскими, а мне ни о чем не сообщаешь.

— Ты, по-моему, тоже занята. Я не хотела тебя отвлекать. Пишешь свои сценарии, часами треплешься с агентом.

— И, тем не менее, я обеспокоена. Нэйт все время говорит, что никаких новых вестей нет. Но я же вижу, что по ночам ты выставляешь дозорных.

Уилла вздохнула:

— Не хочу рисковать.

— Я тоже не хочу рисковать. — Тэсс погладила кобылу по носу. — Но по ночам я вздрагиваю, когда слышу под окном шаги твоих часовых. И еще я слышу, как ты бродишь по своей комнате. Уилла смотрела в сторону:

— У меня бывают кошмары.

Тэсс, удивленная таким признанием, пробормотала:

— Извини.

А Уилла подумала, что зря она держит все это в себе. Может быть, лучше поделиться?

— После того, как мы побывали в охотничьем домике, кошмары снятся мне каждую ночь. Ведь девчонку убили именно там. Полиция установила это со всей определенностью — на полотенцах и тряпках, которые я нашла, кровь убитой.

— Почему же полицейские не нашли все это раньше? Уилла пожала плечами, вовсю орудуя скребницей.

— В лесу много таких домиков. Полиция порыскала и тут, и там, заглянула в мою хижину, не увидела там ничего подозрительного. Им в голову не пришло шарить по углам и заглядывать под мойку. Сейчас, конечно, они обыскали там все самым тщательным образом. Ничего больше не нашли. Но я все время думаю об этом. Вспоминаю, как ранили Адама, как он истекал кровью.

Она хлопнула лошадь по крупу, отсылая ее прочь.

— Самое ужасное, что мы так ничего и не знаем.

— Может быть, все кончилось? Акулы, например, поохотятся где-нибудь в одном месте, а потом уплывают. Меняют территорию охоты.

— Мне все время страшно.

Уилла призналась в этом безо всякого усилия. Она смотрела на Лили, которая вышла из дома вместе с Адамом. Они чему-то смеялись. Страх и любовь неразлучны, подумала Уилла.

— Работа помогает мне отогнать дурные мысли. Бен тоже помогает. Когда мужчина занимается с тобой любовью, тут не до размышлений.

Это как сказать, подумала Тэсс. Такого мужчину встретишь не часто.

— Хуже всего перед рассветом, часа в три, — продолжила Уилла. — Рядом никого нет, все тихо, и тут страх подбирается ко мне, берет за горло. Я начинаю изводиться — правильно ли я себя веду, правильно ли все делаю.

— Ты о чем?

— О ранчо. — Она развела руками. — Например, можно ли держать здесь тебя и Лили. Ведь я не уверена, что с вами ничего не случится.

— А какой у тебя выбор?

Тэсс оперлась об изгородь. Конечно, ранчо не значило для нее так много, как для Уиллы, но она вполне могла понять притягательность этих мест.

— Мы с ней взрослые люди. И можем отвечать за свои поступки.

— Хотелось бы в это верить.

— Во всяком случае, я твердо знаю, чего хочу. Когда мой срок истечет, я отправлюсь в Лос-Анджелес, накуплю себе всякой всячины и пообедаю в самом модном ресторане. С прошлой осени наверняка появилось какое-нибудь новое местечко, куда все ходят. Потом я заберу свою часть наследства и куплю себе шикарный дом в Малибу. Там будет океан, и я буду слушать шелест волн ночью и днем.

— Никогда не видела океана, — прошептала Уилла.

— Правда? Прямо не верится. Как-нибудь приедешь ко мне в гости. Я покажу тебе, что такое цивилизованная жизнь. Заодно добавлю еще одну главу к своей книге. Глава будет называться «Уилла в Голливуде».

Уилла улыбнулась, почесала подбородок.

— О какой книге ты говоришь? Я думала, ты пишешь очередной сценарий.

— Это так, для забавы, — пробормотала Тэсс и сунула руки в карманы. — От нечего делать.

— И что, я там тоже фигурирую?

— Отчасти.

— А где происходит действие, в Монтане? На ранчо «Мэрси»?

— А где ж еще? Ведь я должна торчать здесь целый год. Но ты не придавай этому значения. — Она нервно забарабанила пальцами по изгороди. — Я даже Аире ничего не сказала. Дурака валяю от скуки.