Книга Люди и боги, страница 132 – Роман Суржиков

— Еще до боя! Мы обходили через лес, они подъехали в белых плащах, с нашими вымпелами. В темноте не отличишь. Как поравнялись с Векслером — бабах!..

— А вы куда смотрели?! Почему не защитили? Из какой вы роты, тьма сожри?!

Вместо ответа головной всадник рубанул Большого прямо в забрало. Другие обрушились на офицеров штаба.

— Измена! — заорал Оливер Голд и полетел с коня от удара булавой.

Тойстоун успел поднять меч и отразить выпад. Схватился с одним из убийц в белом плаще — а тот был идовски хорош. Майор едва успевал парировать удары, клинки скрещивались, высекая искры, запястье выло от боли. Вопли «измена!» сменялись хрипами и стонами, офицеры Большого один за другим падали наземь. Сам полковник еще держался в седле, но кровь лилась из-под шлема на нагрудник.

— Генерал погиб! Полковник погиб! — крикнул главарь белых рыцарей, могучим ударом добил Блэкмора и пришпорил коня.

Остальные белые последовали его примеру. Отряд убийц рванул сквозь цепи альмерской пехоты. Тойстоун успел задеть своего противника — разрубил наплечник и высек струю крови. Однако враг ответил ударом щита. Оглушенный майор полетел наземь. Попытался встать — не сумел. Топот вражеских копыт удалялся, перемежаясь криками:

— Генерал убит! Блэкмор мертв! Мы пропали!..

Никто не атаковал этих мерзавцев. За сотню ярдов уже никто не знал, что они сделали. Пехота смотрела на них снизу вверх — и видела славных белых рыцарей генерала Векслера, бегущих в панике с поля боя.

— Полководцы мертвы! Всему конец! Спасайтесь!..

— Возьми командование… — услышал майор Тойстоун.

Голос искаженный, тягучий: «Уооозьмии куоомаааа…» Либо у Голда заплетается язык, либо у майора так гудит в голове. Он расстегнул ремешок на подбородке, содрал шлем, хватил воздуха полной грудью. Очнуться скорее, прийти в себя…

Вокруг лежали в крови офицеры штаба, бродили ошарашенные кони. Со всех сторон бежали на помощь солдаты:

— Господин полко… Господин майо…

Голоса терялись в шуме. Гремела битва, гудело в голове, трещали деревья. Не скрипели на ветру, а именно трещали. Все багровело, заливалось жутким алым мерцанием.

Белка промчалась мимо майора, вспрыгнула на грудь мертвого Блэкмора — и шустнула к ручью. За нею вторая, третья, четвертая. Вся дорога превратилась в пушистую рыжую реку.

— Пожааар! Лес горит!

* * *

Полковник Дольф Эрроубэк метался взглядом от одного офицера северян к другому. Он силился понять, что происходит, и не смеются ли над ним. По всем признакам казалось — очень даже смеются.

— В каком это смысле — победили?! Быть того не может!

Капитан Гордон Сью повторил с самым невозмутимым видом:

— Первый алериданский полк обезглавлен, деморализован и рассеян. Первый блэкморский потерял до трети личного состава и бежал, спасаясь от огня. С нашей стороны потерь убитыми — двадцать восемь человек. Как по мне, похоже на победу.

— Наши главные силы даже не обнажили мечей! Хотите сказать, тыловое прикрытие всех перебило?!

— А также рота разведки, — с гордостью отметил Хайдер Лид.

— Но бой начался только час назад! Как это возможно — за такое время!..

Гордон Сью изрек в ответ:

— Как писала Светлая Агата, судьбу решают не дни, а мгновения. В нашем случае, то мгновение, когда начался лесной пожар.

— Откуда он взялся?! Почему вдруг лес вспыхнул, словно идова печь?!

Капитан Лид хотел что-то сказать, но Гордон Сью перебил его:

— Альмеры сами вырыли себе могилу: не нужно было зажигать фонари. Одна лампа разбилась — и вот результат.

— Огонь распространился так быстро?!

— Праматерь Сьюзен — покровительница лесов. По просьбе Агаты она раздула пожар.

Дольф Эрроубэк похлопал ртом, словно рыба.

— Наваждение какое-то!..

— Что удивляет вас, полковник? — строго осведомилась мать Корделия. — Мы ведем священную войну! Неудивительно, что Праматери оказывают нам помощь!

— Ладно, ладно, допустим, с пожаром помогла Агата…

— Не Агата, а Сьюзен. Слушайте внимательно!

— Да, простите… Но что случилось с рыцарями генерала Векслера? Почему они сбежали после короткой стычки?!

— Каюсь, — сказал Хайдер Лид, — здесь моя вина. По приказу герцога моя рота производила разведку, переодевшись в форму противника. Как вдруг мы заметили большой отряд, совершающий обход, а командовал им сам Векслер. Мы увидели возможность и воспользовались ею: подъехали поближе и дали залп из арбалетов. Если б мы знали, что это преждевременно окончит битву и расстроит вас, то, конечно, мы не стали бы…

— Тьма вас сожри! Что было дальше? Почему остальные рыцари сбежали?!

— Поначалу они не собирались бежать. Смерть Векслера их разозлила, они погнались за нами и гнали аж до самого лагеря, где роты Манфрида и Шрама пришли нам на помощь. Закипела битва, белые рыцари теснили нас. Но тем временем за ручьем разгорелся пожар, и вся альмерская пехота бежала с поля боя. Рыцари поняли, что остались в меньшинстве, еще и без генерала. Тогда они почли за благо отступить.

— Да и нам бы недурно уйти отсюда, — отметил Гордон Сью.

За ручьем бушевал пожар, горячий ветер приносил снопы искр. Люди Эрроубэка и барона Айсвинда выбивались из сил, не давая огню перекинуться на этот берег.

— Пожалуй… — признал полковник. — Но вы клянетесь, что альмерцы проиграли?!

— Это так же верно, как то, что мое имя — Гордон Сью Роуз!

— Победа за нами, — веско сообщила мать Корделия, — иначе и быть не могло.

— Слава Агате! — крикнул Шрам.

За ним подхватили Манфрид, Лид и Гордон Сью. Иксы воздели к небу обнаженные мечи, громыхнули хором:

— Слава Агате! Слава Ориджину!

Полковник Дольф опасливо сотворил спираль.

— Кстати, а где герцог Ориджин?..

Гордон Сью ответил самым одухотворенным тоном:

— Отправился в монастырь Марека и Симеона, чтобы вознести Праматерям молитву благодарности.

Хайдер Лид добавил:

— Сказал, чтобы мы выступали в направлении Флисса, а он догонит.

— Он может столкнуться с белыми рыцарями, которые отступили из боя!

— Этого не случится, — будничным тоном ответил Гордон Сью.

— Почему вдруг?!

— Светлая Агата скроет герцога от их глаз.

— Серьезно?..

— Тьма сожри, полковник! Я что, стану шутить о Праматерях?!

Дольф Эрроубэк вернулся к своим войскам, изрядно озадаченный. Офицеры иксов хитро переглянулись за его спиной. Но улыбка слетела с лица Гордона Сью, когда он вспомнил об одном деле.