Онлайн книга «Мертвый час»
– Согласно протоколу осмотра сундука, сделанного в Первопрестольной, под останками был обнаружен завядший букет чайных роз, – объяснил Лешич. – Убийца-то наш не без юмора, попрощался с покойницей, как положено, цветами. – От улики он избавлялся. Мы с Иваном Дмитриевичем подозреваем, что преступление совершил ухажер Красовской. Убийство задумал заранее, но чтобы не вызывать у жертвы ненужных беспокойств, явился с букетом. Ну а потом, чтобы отвести подозрения… – Мотив преступления известен? – Пока устанавливаем. Наверно, как обычно, из-за денег. А может, Красовская на замужестве настаивала, а он не желал. – Помилуйте. Жениться заставляют на девицах или беременных, а нашей покойнице за полтинник. – Ну и что? Давеча читал, в Мексике старушенция в семьдесят родила. – Вашу версию мы проверим. – А что это за пятна? – спросил Яблочков, ткнув пальцем в разводы на юбке. – Эти-то? Самые обычные. В процессе гниения под воздействием образующихся газов труп раздувается, в какой-то момент кожа не выдерживает, лопается, и внутренние жидкости вытекают наружу, – объяснил Прыжов. – Не уличная ли грязь? – Что вы, нет. Подобных пятен я повидал немало. К тому же… Нет! От выводов воздержусь. Согласно Уставу их должны делать вы. Лишь обращу ваше внимание на обувь жертвы и отсутствие шляпки. – Значит, Красовскую убили в помещении? Знать бы в каком… – Обратили внимание на позу покойной? – Скрючена в три погибели, – отозвался Яблочков. – Именно. О чем это говорит? Сундук не гроб. Тело пришлось изгибать. Но сделать это можно, лишь пока оно не окоченело. – А сундук в ночь исчезновения Красовской находился во флигеле на Артиллерийской улице, – подхватил мысль Яблочков. – Вот вам и место преступления. – Но никаких следов мы там не нашли. – А что собственно искали? Две недели прошло. Кровь давно замыли, да и, судя по платью, ее почти не было. Пулю? Она в лопатке застряла. – То есть мы в тупике? – Не отчаивайтесь. Давайте закончим осмотр, приступим к вскрытию. Авось что-нибудь наковыряем. Так-так… Левый лиф. Аккуратная круглая дыра с вогнутыми краями и следами пороха вокруг. Значит, стреляли из револьвера, потому что неизбежный при выстреле из пистолета или ружья пыж оставил бы иную геометрию краев. – И что это нам дает? – риторически спросил Яблочков. Прыжов лишь пожал плечами и продолжил по привычке наговаривать будущий протокол: – Стреляли не в упор, в этом случае остался бы сильный ожог и на ткани, и на коже, да и следов пороха было бы много больше. А это что за дыра на правом рукаве? – Наверно, платье порвалось, когда с трупа снимали… – предположил сыщик. – Почему тогда края обуглены? Так-так-так… Погодите минутку, сбегаю на труп взгляну. Лешич стремглав выскочил из кабинета. Когда вернулся, был доволен, словно пес, нашедший спрятанную другой собакой кость: – Так и есть, на правом плече ожог и следы пороха. – Ничего не понимаю, – признался Яблочков. – Преступник стрелял дважды. В первый раз промазал, пуля прошла по касательной, лишь царапнув Красовскую. – Выходит, вторая пуля осталась во флигеле. – Если убийца ее не отыскал и не забрал с собой. Советую внимательно осмотреть стены, потолок и двери. – Тотчас поеду. – А вскрытие? – Надеюсь, справитесь без меня. 
Урушадзе вышел к завтраку в том же подавленном настроении, в котором Дмитрий Данилович застал его вчера. Разговор за столом не поддержал, ел без аппетита, а когда Тертий принес утренние газеты, не спрашивая разрешения у Тарусова, схватил их и убежал к себе. – Как за урожай переживает, – посочувствовал Выговский. Дмитрий Данилович промолчал. Странности в поведении клиента все больше его тревожили. – Ну-с! Помолясь, приступим, – сказал Антон Семенович, вынимая салфетку. – Да, пора, – согласился Тарусов. – Занимайтесь фанталовскими исками, а я напишу завтрашнюю речь и подготовлю вопросы к свидетелям. Но лишь засучили рукава, раздался звонок в дверь. – Новый клиент? – предположил Выговский. – Как некстати, – вздохнул Тарусов и прижал палец к губам, чтобы слышать разговор в прихожей. – Дама. Какая-нибудь вдова коллежского асессора с копеечной тяжбой по наследству сестры. Только время отнимет, курица глупая. – Как плохо вы думаете о женщинах, Дмитрий Данилович. – Я о них вообще не думаю. Женат потому что. Вот женитесь, и тоже думать о них перестанете. Стук в дверь. – Да-да, – обреченно сказал Дмитрий Данилович. Как же не хочется терять целый час на асессоршу. – Фаворская Елизавета Андреевна, – доложил камердинер. – Тертий, голубчик, отвадьте посетительницу, не до нее. Пусть послезавтра придет, а лучше к кому другому направьте. Скажите, ерундой не занимаемся. – Она не посетительница, – возразил Тертий. – Пришла по объявлению. О найме стенографиста. Дмитрий Данилович растерялся. Его взгляды на женский труд были консервативны. – Стенографиста решили нанять? – обрадовался Выговский. Тарусов уныло кивнул. – А Фаворская молода? Красива? – уточнил у камердинера Антон Семенович. Тертий почему-то смутился и чуть слышно пролепетал: – Весьма. – Значит, зови, – распорядился Антон Семенович. – Алексей Иванович? Какими судьбами? – удивился Яблочков. Волосы его были испачканы мелом, в руке он держал обрывок обоев. Прыжов, войдя в гостиную, полез в карман и бережно раскрыл портсигар: – Пулю извлек, глядите, какая красавица. Хочу с сестричкой сравнить. Нашли уже? Яблочков развел руками: – Нет. Каждую щель, каждую дырочку через зажигательное стекло осмотрел. А потому вдруг выяснил: эти черти обои в гостиной переклеили, – Арсений Иванович указал на дворника Тимофея Саночкина и его жену Дусю. – Не по своей воле, ваше благородие. Жильцы новые велели, – пробурчал бородатый дворник, стоявший на стремянке. – А я велел сдирать их поживей. Хорошо, что хоть одни на другие поклеили. Шанс найти пулю остается. – В окно вылететь не могла? – осмотрелся Лешич. – Кто знает? Если в момент выстрела оно было распахнуто, то запросто. |