Онлайн книга «Сломанная тень»
– Что? – вскочил Лаевский-младший. – Попугаева живет в нашем доме? Уверены? – Уверен! Почерк во всех письмах – Лаевскому, Кислицыну, Дашкину – одинаковый. Попугаева, будем звать ее так, встретилась в «Васильке» с бароном Баумгартеном, которому заявила, что знает, кто убил Репетина. И согласилась озвучить имя, подчеркиваю: имя убийцы – за энную сумму. Но барон ей не поверил и решил выяснить, кто же скрывается под вуалью. Не тут-то было! «Попугаева» в муфте прятала пистолет, который без раздумий разрядила ему в плечо. На прощание решительная дама предложила барону подумать над ее предложением и еще раз встретиться завтра. Шантажистке срочно были нужны деньги! Лаевский-младший сорвался с места и ринулся к сестре: – Это ты! Ты! Тебе были нужны деньги! – Сядьте! Успокойтесь! – призвал его к порядку Терлецкий. Владимир схватил Полину за руку и попытался вытащить в центр гостиной, вскочивший Кислицын вцепился в него. – Эй! Ну-ка растащить! – приказал Федор Максимович. Предусмотрительно расставленные Терлецким по углам гостиной жандармы бросились выполнять приказ. Когда они усадили Лаевского, Тоннер продолжил: – «Попугаева» догадалась, что Антон Дитрихович ей не поверил, и предприняла авантюрную попытку убедить барона. Вечером у Лаевских ожидалось выступление Леондуполоса, на которое был приглашен и Баумгартен. «Попугаева» из «Василька» едет к маэстро и дает тому четкие указания, что должен сказать дух Репетина, когда барон его вызовет. – Леондуполос с «Попугаевой» – сообщники? – выдвинул предположение Роос. – Нет, – развел руками Тоннер. – Просто «Попугаева» знала его тайну. Страшную тайну! И пригрозила раскрыть ее, если Леондуполос ей откажет. – А что за указания? – быстро спросил Налединский. – Вы их знаете? Если да – то откуда? – От Леондуполоса! Во-первых, на представление надо собрать тринадцать человек. Во-вторых, дух Репетина должен сообщить, что убийца находится среди присутствующих, поэтому сам-де он его разоблачить не может. В-третьих, барон Баумгартен знает, у кого сие можно выяснить. Последняя инструкция пояснений не требует. Не так ли? А вот как объяснить первые две? Выскажу предположение: «Попугаева» действительно знала имя убийцы – Михаила Яроша, но вот под чьей личиной тот скрывался – только догадывалась. Ей хотелось проверить свои подозрения, а для этого на представление надо было под каким-то предлогом затащить швейцара. – Хватит в кошки-мышки играть! Называйте голубушку! – Ирина Лукинична искоса поглядывала на Змееву. – Я нарочно рассказываю столь подробно, столь обстоятельно, чтобы… чтобы «мадам Попугаева» убедилась: я все знаю, и более того, имею свидетелей, способных ее опознать! Советую ей не тянуть время и признаться! – И я про то! Сознавайся, голубушка! – Ирина Лукинична изловчилась и схватила Змееву за руку. – Это не я! – закричала девушка. – Отпустите Олю, Ирина Лукинична! – рассвирепел генерал, сидевший между ними. Старуха закусила губу. Официально, по отчеству, генерал называл ее только в сильном раздражении! Она выпустила рукав из цепких пальцев: – Продолжайте, Илья Андреевич! – «Попугаева» лично приводит в эту гостиную Филиппа Остаповича, все представление держит швейцара за руку, надеясь, что тот как-нибудь выдаст себя. – Софья! – хлопнул в ладоши генерал Лаевский. – Она его за руку держала! Илья Андреевич продолжил: – Уж не знаю, поверил ли барон чревовещателю… – Поверил, – быстро подтвердил Лаевский. – …Но следующей ночью Баумгартена убили. Визит к Владимиру Лаевскому становился для его друзей последним. Ярош выяснял местожительство жертв, тайком провожая их домой. Итак, Баумгартена убили той ночью, и на следующий день на встречу с шантажисткой отправились Владимир Лаевский и Александр Тучин. – Она не пришла! – напомнил Налединский. – Нет, пришла! – возразил Тоннер. – Только вы ее не заметили. «Попугаева» проезжала в экипаже с Дашкиным… – Дашкина помню! Листки какие-то читал… – То самое письмо! – пояснил Илья Андреевич. – Дашкин подсунул «Попугаевой» «куклу», за что получил пистолетом по голове! Письмо у него отобрали, а самого выкинули на пустыре. Хорошо, что мимо проезжал вездесущий Угаров! Совершенно случайно! – Случайно? Это он так сказал? – встрепенулся Лаевский и поспешил отвести от себя остатки подозрений. – Нет, господа! Не случайно! Я вот что скажу! Угаров тоже нуждается в деньгах! И женское платье не против надеть! Мне Александр рассказывал. Они из Флоренции в них бежали. И самое главное! Откуда он узнал, что швейцар никакой не швейцар… – Денис не виновен! – твердо повторил Тоннер. – Ему, кстати, удалось выяснить, куда извозчик отвез даму, огревшую Дашкина пистолетом. Опять к вашему черному ходу! Жаль, что возница там не задержался хоть на пять минут! Сэкономил бы мне время! Ведь шантажистке в дом попасть не удалось! Черный ход заперли после нападения на Марфушу! – Раз вы такой умный, выяснили бы лучше, кто напал на блаженную! Кто Дашкина шантажирует, нам без разницы! – проворчала Ирина Лукинична. – На Марфушу напал камердинер Арсения Кирилловича, по его приказу. – Сволочь ваш князь! Так и передайте! – Кстати! – воскликнул Кислицын. – Илья Андреевич! В рассуждения вашего графа, то бишь князя, вкралась ошибка. В этом доме, кроме барынь и служанок, проживает еще одна дама! Юродивая! – Ты на кого замахнулся, ирод? – заорала Ирина Лукинична. Терлецкий во второй раз вопросительно посмотрел на Тоннера. Теперь доктор утвердительно прикрыл глаза. – Марфуша – мошенница! Причем первостатейная! – заявил Терлецкий. – Что? – Ирина Лукинична отбросила вязание. – Да чтоб язык твой отсох! – Ирочка! – обнял свояченицу генерал. – Успокойся! Полковник про другую Марфушу толкует! – Про эту! – не воспользовался подсказанной уловкой Терлецкий. – Никакая она не Марфуша! А девица Лядова Аграфена Кузьминична! Из мещан города Москвы. – Марфуша – монашеское имя, – не унималась разъяренная старуха. Она его с постригом приняла… – Ага! Конечно! Монашеское! А мадемуазель Лилу – сценическое! – Лилу? – переспросила оторопевшая старуха. – Марфуша рассказала сегодня на допросе, что в молодости пользовалась большим успехом. И на сцене, и у состоятельных кавалеров, на содержании которых жила. Но когда красота потускнела, осталась без ухажеров, без ролей и без денег! – Попрыгунья стрекоза лето красное пропела, – процитировал Кислицын подзабытую басню. – Во-во! Точно подмечено! Тут и пришла Аграфене Кузьминичне мысль перевоплотиться. Не на сцене, а в жизни! Юродивых она перевидала немало, в юности перед каждым спектаклем ездила за благословением! Ездила, пока не убедилась, что большинство пустосвяток – мошенницы. И деньги гребут нешуточные! Простодушные люди готовы снять последнюю рубаху, лишь бы получить совет или предсказание. И отправилась она в Петербург, чтобы найти, как выразилась Марфуша, дуру-матушку – доверчивую барыню или купчиху, которая, уверовав в новоявленную юродивую, растрезвонила бы про нее на всю ивановскую! Собрав об Ирине Лукиничне сведения, она подкараулила ее у собора Владимирской Божией Матери, где поразила знанием самых сокровенных ее тайн. И уже через месяц у вашего дома выстроилась очередь страждущих, деньги потекли рекой. |