Онлайн книга «Сломанная тень»
– Вы что за гусь? – Полковник Терлецкий! Третье отделение собственной его величества канцелярии! – представился Федор Максимович. Лаевский скрипнул зубами. – Илья Андреевич! Желаете допросить этого господина? – Терлецкий указал на Налединского. – Здесь или на Мойку прикажете? – Что? – опешил Владимир. Если Терлецкий полковник, кто ж тогда Тоннер? – Здесь! – небрежно обронил Илья Андреевич. Уселись в гостиной. – Каким путем добирались из Лондона? – для затравки поинтересовался Тоннер. – Навигация-то закрыта! Налединский засмеялся: – Оказывается, вездесущность тайной полиции крайне преувеличена! Вы даже не знаете, где я провел последние полгода! Высокий, широкоплечий, с располагающей белозубой улыбкой. Красавец, мечта дам! Неужели содомит? – Вы не были в Лондоне? – удивился Тоннер. – Где же тогда? – А какое вам, собственно, дело? – Мы расследуем убийство Александра Тучина! – оборвал Юрия Терлецкий. – Извольте отвечать на вопросы. – Я не имею к убийству никакого отношения. Если уж вам так любопытно – отвечу. Лето и осень я провел в Терийо́ки. – Это где же? – уточнил Терлецкий, плохо ладивший с географией. – В княжестве Финляндском. Чудный домик, парное молоко, сосны! Рядом залив! – А история с Лондоном? Для маскировки? – догадался Тоннер. – Вы слишком умны для жандарма! – отпустил шпильку Налединский. Сотрудников Бенкенштадта хоть и боялись, но не уважали. – Кто-то наплел моей тетке, графине Карамышевой, о вреде содомии. И она категорически запретила мне ею заниматься! Хе-хе! Обязала жениться! Но таинство венчания не помогло! На следующий после свадьбы день я снова влюбился. Восхитительный молодой человек! Студент, учит химию в университете, поет под гитару! Но Петербург – город маленький, если слухи доползут до тетушки, два миллиона отойдут кузине. Вот я и купил домик в Терийоки! А всем сказал, что еду в Лондон по делам службы. – Не всем! – перебил Тоннер. – Судя по всему, Владимир Лаевский знал ваше местонахождение. – Ну, знал, знал! Надо же мне было переписываться с тетушкой! Владимир получал мои письма якобы с дипломатической почтой и тем же манером отправлял ответы. На самом деле Савва, мой камердинер, пару раз в месяц ездил в Петербург. Заодно шампанское покупал. У Тоннера от охотничьего азарта задрожали колени: – Владимир имеет отношение к дипломатической почте? – Понятия не имею. – Как так? Вы ведь тоже служите в коллегии иностранных дел… – Числюсь! – Вернемся к вчерашнему дню! Узнав о беременности Полины, Владимир поехал в Терийоки! Так? – Вы гений! Как догадались? – Во сколько он к вам приехал? Налединский задумался. О гибели Тучина они с Владимиром узнали по приезде и обсудить ничего толком не успели. Тоннер явно подозревает Лаевского. Сказать правду – значит усилить его подозрения. Соврать? Тоннер явно не дурак, согласовать показания им времени не дадут! Если сейчас он соврет, а Владимир, напротив, скажет правду, под подозрением окажется он сам, Налединский! Будь что будет! – Сегодня ранним утром! Тоннер вскочил: – Терийоки в шестидесяти верстах отсюда! А выехал Лаевский часов в двенадцать пополудни! Где ж он был столько времени? – На лице царапины заметили? – Терлецкий тоже не смог усидеть. – Владимир перевернулся дорогой! – объяснил сыщикам Налединский. – Сейчас неудачное время для поездок: снега нет, зато лед повсюду. Владимир очень долго ждал помощи со станции, чудом ноги не отморозил. Второпях в ботиночках поехал! – Налединский нервно поправил шейный платок. – Вы зря подозреваете Лаевского! Он не убивал Тучина! – А Баумгартена? Репетина? Верхотурова? Ухтомцева? – Терлецкий вплотную подошел к креслу, где сидел Юрий. – Тоже не убивал! – А кто? – Терлецкий нависал над ним скалой, готовой в любую секунду раздавить. – Супруга сказала, что Тучина убил слуга! – Это мнение полиции! А мы подозреваем вашего друга! – Потому что мыслите превратно! Да, все убитые – его кредиторы! Но Лаевский – дворянин! Это слово для вас хоть что-нибудь значит? На лице Терлецкого заиграли желваки. – Юрий! Вы были любовником Лаевского? – спокойно уточнил Тоннер. – Да! – Сходите-ка за Лаевским, Федор Максимович! – приказал Илья Андреевич. Терлецкий сжал кулаки. Тоже мне! Нашел мальчонку на побегушках. Но сдержался: – Слушаюсь! – Почему вы расстались с Лаевским? – спросил Тоннер, когда полковник вышел. – Владимир стал вымогать у меня деньги, а я, как все богачи, предпочитаю бескорыстную любовь. – Лаевский беден? – удивился Тоннер. – Вполне обеспечен! Отличный дом, недурное имение! Но он мечтает о миллионах! Потому несколько лет назад ввязался в аферу. Один прохиндей наплел ему с три короба про алмазы в Якутии! Мол, точно они там есть, надо только снарядить экспедицию, чтобы их найти. Стократные прибыли обещал! Вот Владимир и тратится! Тянут и тянут с него деньги. Должен уже всем! Тайком отцовское имение заложил. Я после свадьбы пообещал ему по-родственному выкупить долги, но думаю, сперва надо взять над ним опеку. Все ведь просадит! – Вот вам и мотив для убийств! – воскликнул Тоннер. – Простите, как вас зовут? – Илья Андреевич. – Илья Андреевич! Прислушайтесь к моему мнению! Лаевский не убийца! Жадный дурачок, но не убийца! Тоннер промолчал. – Вопросов ко мне больше нет? Я могу быть свободен? – спросил Налединский. – Еще один вопрос, на сей раз личный. – Третье отделение волнуют мои отношения с женой? – Я говорю о письме, которое Дашкин просил вас передать в Лондон. Налединский побледнел. Ответил медленно, пытаясь сообразить, что и откуда известно: – Такого не помню! Дьявол! Ведь и под пытками не признается! Придется бросать карты на стол! – Признаюсь по секрету! Я не жандарм! Убийство Тучина расследую по просьбе Бенкенштадта. А по просьбе Дашкина разыскиваю его письмо. Князя им шантажируют! Та же особа, что вымогала деньги у Баумгартена и задушила Тучина. – Бог мой! – всплеснул руками Юрий. Он почему-то сразу поверил Тоннеру. Ну не похож он на жандарма! – Вы отправили письмо из Финляндии? – Я похож на идиота? Такая же губерния, что и остальные! [87] Князь сунул мне письмо перед самым отъездом. – Налединский сразу же отбросил надменный тон и заговорил с Тоннером доверительно, как со старым товарищем. – Владимира дома не случилось, и я попросил тестя, чтобы вернул князю письмо, придумав благовидный предлог. Мол, Налединский забыл его случайно. |