Книга Северное сияние, страница 47 – Нора Робертс

— Этих денег мне хватило, чтобы расплатиться за дом и самолет, так что я перед ними в долгу.

Она задумалась.

— Вряд ли они станут биться с Чарлин и тащить тело через всю страну. Это она так думает, она привыкла их ненавидеть. А им нравится не считаться с ней. В результате все сейчас начнут делать из моего отца героя, а он им никогда не был.

Мег достала тарелки и протянула Нейту.

— Твое молчание — это такая следственная тактика?

— Не исключено. По-другому это еще называется слушать другого.

— Есть только один человек — я имею в виду из тех, с кем мне нравится общаться, — кто умеет так же слушать, как ты. Это Джекоб. Это замечательное качество. Отец тоже умел слушать, но не всегда. Ему быстро надоедали мои разговоры, и он начинал думать о своем. Уйти не уйдет, но слушать перестанет. А Джекоб меня всегда слышал.

— В общем, — вздохнула она, — Патрик Гэллоуэй был порядочный разгильдяй. Но я его любила, и ко мне он никогда не относился невнимательно. А вот к родителям — да. Чем бы они перед ним ни провинились, они не заслужили того, чтобы сын накануне восемнадцатилетия ушел из дому, не попрощавшись. И к Чарлин он относился по-свински, взваливал на нее все семейные заботы, включая добывание хлеба насущного. Думаю, она его любила, и в этом, наверное, ее крест. Любил ли он ее — не знаю.

Она достала с полки спагетти, засыпала их в воду и, убавив огонь, продолжала говорить:

— Не думаю, что он бы долго прожил с нами, если остался бы жить. Все равно бы ушел. Но утверждать наверняка не могу, шанса сделать выбор у него не было. И это самое главное. Его кто-то убил. Для меня это главный вопрос. А не то, где его предадут земле.

— Разумно.

— Я не разумная женщина, Бэрк. Я — эгоистка. Ты скоро сам это поймешь. — Она достала из холодильника пластмассовый контейнер, встряхнула и высыпала содержимое в салат. — В том ящике возьми багет. Свежий, сегодняшний.

Он открыл ящик, достал хлеб.

— Не знал, что ты была в городе.

— Я не была. Я взяла пару выходных, чтобы залечь в нору. — Она развернула хлеб и отрезала несколько толстых ломтей. — А когда я залегаю в нору, одно из моих развлечений — выпечка. Это помогает не зациклиться.

— Ты еще и хлеб печешь! — Нейт вдохнул аромат. — Впервые вижу человека, пекущего хлеб. Как и управляющего самолетом. Или умеющего починить снегоход.

— Я же говорила, я женщина необычных и многочисленных дарований. После ужина я тебе еще кое-что продемонстрирую. В постели. Подлей вина, будь любезен. Ужин почти готов.

Нейт не мог понять, в чем тут дело — то ли атмосфера, то ли Мег была такая женщина, но Нейт не мог припомнить, чтобы еда приводила его в такое расслабленное состояние.

Мег назвала себя неразумной, но в том, как она жила, как вела дом, он видел много здравого смысла. А еще — в том, как она справлялась со своим потрясением и горем. И даже с гневом.

Джекоб говорил, Мег сильная. Да, он не ошибался — воли и выдержки ей не занимать. И еще одну важную особенность отметил Нейт: Мег живет в полном ладу с собой.

Она спросила, как у него прошел день. Нейт лишь пожал плечами — он не привык к таким вопросам. Женитьба приучила его не приносить домой работу.

Но Мег хотелось о многом расспросить его, рассказать о себе, посмеяться.

Ему легко было с Мег и говорить, и просто сидеть рядом, слушая ее оживленный голос.

Ему хотелось запустить пальцы в копну ее волос, разлохматить их и целовать, целовать ее шею, глаза, губы. Он чувствовал, как уходит от него суета и напряжение, как он сам становится другим в предвкушении близости.

А Мег продолжала говорить, не дождавшись ответа от Нейта.

— Я раньше таскала продукты в магазине, — призналась она, бросая собакам куски хлеба. Нейт сразу подумал, какой крик подняла бы по такому поводу его мать.

Весело смотреть, как собаки на лету хватают ароматный хлеб.

— Иными словами — воровала.

— Я не считаю, что взять в магазине продукты — это воровство.

— Да что ты? Взять чужое бесплатно — это как раз воровство в чистом виде.

— Хорошо, хорошо. — Она закатила глаза. — Для меня это было вроде ритуала. Но у меня хватало ловкости не попадаться, как сегодняшние мальчишки. Я никогда не брала того, в чем нуждалась. Тут совсем другое. Мне было интересно, сойдет это с рук или нет? Я прятала добычу у себя в комнате, ночью все вынимала и любовалась плодом своих подвигов. А через пару дней все возвращала на место, что было не менее опасно и захватывающе, чем сама кража. Думаю, в другом месте из меня вышла бы классная воровка, потому что для меня был важен сам процесс, а не то, что я добуду.

— Надеюсь, теперь ты не…

— Нет. Но раз ты об этом заговорил… пожалуй, было бы любопытно освежить навыки. А если поймают — у меня есть свой человек в полиции. — Мег спустила ноги на пол и похлопала его по бедру. Он не спускал с нее серьезных серых глаз. — Не пугайся так. В этом городе все знают, что я сумасшедшая, и никто меня не осудит.

Она поднялась.

— Давай посуду уберем. Может, выпустишь собак? Они любят вечерком побегать.

Когда на кухне был наведен порядок, а собаки улеглись на полу, Мег прошла в гостиную и стала перебирать компакт-диски.

— Мне кажется, для продолжения нашего вечера Пуччини не очень подходит.

— А это был Пуччини?

— С тобой все ясно. Больше ничего не спрашиваю.

— Да я в опере полный профан, скрывать не стану. Но та музыка, что играла, когда я подъехал, мне понравилась. Мелодия за душу берет.

— Ты не безнадежен. Можно бы, конечно, Барри Уайта запустить, но это как-то слишком банально. Что скажешь насчет Билли Холидея?

— Это который исполнял блюзы, а недавно умер?

Мег повернулась к нему лицом:

— Так. Скажи честно: ты хоть какие-нибудь имена знаешь?

— Кое-что. Знаю тех, кого крутят по радио. — Под ее насмешливым взглядом он спрятал руки в карманы. — Мне нравится Нора Джонс.

— Пусть будет Нора Джонс. — Она нашла нужный диск и поставила на проигрыватель.

— А еще Блэк Кроуз, — продолжал оправдываться он. — И кстати, у «Джуэлз» последний альбом очень даже неплохой. А еще…

— Что ты так испугался? — рассмеялась она и взяла его за руку. — Джонс меня вполне устроит. — Мег потянула его наверх. — Если ты мною правильно распорядишься, я услышу собственную музыку, у себя в душе.

— Гарантий дать не могу.

— Уверена, ты все сделаешь правильно. — Наверху она прижалась к нему и, не выпуская из объятий, втащила в спальню. — Распорядись мною, шеф. Я этого давно хочу.

— Я все время о тебе думаю. В самые неподходящие моменты.