Книга Северное сияние, страница 92 – Нора Робертс

— С минуты на минуту приедут Джо с Ларой. Мне нужно, чтобы вы пока подержали их за дверью. Мне тут надо закончить.

— А что вы собираетесь делать?

— Свою работу. Вы просто задержите их ненадолго.

Он поднял камеру, сделал еще несколько кадров. Он, конечно, был не судмедэксперт, но ему достаточно приходилось присутствовать при вскрытии и экспертизе, и сейчас он мог сказать, что горло собаке перерезали из-за спины. Удар был нанесен слева направо. Оседлал, задрал псу голову — и полоснул.

Кровь рекой, заливает рукавицы, может быть — попадает на рукава, какие-то брызги летят назад. Собака падает. Тогда он вонзает нож в грудь. Бросает рукавицы и уходит.

Всего две минуты. Дождь ему на руку. А в здании сидят и смотрят фильм две сотни людей. Если не больше.

«Рискованно», — подумал он, снимая с рукоятки ножа отпечатки. Но все рассчитано. Хладнокровие — вот что главное.

Никаких следов, кроме крови, на ноже не было. Он собрал ее, потом достал пластиковый мешок, сложил в него рукавицы и фотографии. И вышел поговорить с Уайзами.

К тому моменту, как Нейт разыскал Бинга, дождь уже перешел в мелкий мокрый снег. Бинг находился в своем гигантском гараже. Ковырялся под капотом пикапа. Работало радио.

В гараже стояли еще две машины. Лежал на полу небольшой мотор. В огромном проржавевшем шкафу с инструментами было открыто одно отделение. Над длинным верстаком — полка с крючками, на ней — еще множество самых разных инструментов, а рядом — календарь с белокурой обладательницей невероятного бюста.

В дальнем углу на деревянном столе громоздилась массивная швейная машинка. Швейная машинка? Над ней красовалась лосиная голова.

Пахло пивом, табачным дымом и маслом.

Бинг прищурился на вошедшего сквозь табачный дым.

— Если дождь будет и завтра, река выйдет из берегов и зальет улицу. Понадобятся мешки с песком. Я уже в пикап нагрузил.

«Мешки», — мелькнуло у Нейта. Он посмотрел на швейную машинку и не без труда представил себе, как Бинг строчит мешки. Но, наверное, в мире есть и более диковинные вещи.

— Ты рано ушел с сеанса.

— Мне хватило. К утру дел будет невпроворот. А ты тут зачем?

Нейт шагнул вперед, протянул пакет с ножом.

— Твой?

Бинг вынул изо рта сигарету. Несмотря на дым, он не мог не заметить кровь на рукоятке и на лезвии.

— Похож. — Он отшвырнул сигарету и раздавил каблуком. — Да, это мой нож. И похоже, им пользовались. Где нашел?

— В теле Юкона, собаки Уайзов.

Бинг отшатнулся. Нейт отметил про себя: будто получил обманный удар.

— Что ты несешь?

— Кто-то вспорол этим ножом собаке горло, а потом вонзил ей в грудь — чтобы мне искать не пришлось. В котором часу ты ушел из кино, Бинг?

— Собаку убили? Эту собаку убили? — До него наконец стало доходить. — Хочешь сказать — это я ее убил? — Он сжал кулаки, в одном из них все еще был тяжелый гаечный ключ. — Ты это хочешь сказать?

— Попробуй только на меня замахнуться — я тебя в наручниках выведу. Избавь себя от такого унижения. Поверь — я это сделаю. Брось ключ. Живо!

От злости и возмущения Бинг трясся всем телом.

— Нервишки шалят, Бинг? — мягко проговорил Нейт. — Из-за этого тебя и в полицию забирали? Из-за этого и череп мне раскроить готов. Что ж, валяй.

Бинг зашвырнул ключ в дальний угол. Он шумно пыхтел как паровоз, физиономия была красной, как кирпич.

— Пошел ты. Ну, дал кое-кому по мордам, а другому башку разбил — но я не псих какой-то, чтоб собак убивать. Еще раз такое скажешь — я тебе башку голыми руками оторву.

— Я задал вопрос: в котором часу ты ушел из кино?

— В перерыве вышел покурить. Ты меня сам видел. Ты еще сказал, надо подготовиться к наводнению. Я вернулся сюда, стал грузить мешки в машину. — Он ткнул пальцем в сторону пикапа. — Решил в моторе покопаться, раз уж я тут. С тех пор — никуда. Кто-то пошел к Джо и убил собаку. Но это не я. Я этого пса любил.

Нейт достал пакет с рукавицами.

— Твои?

Бинг вытер рот тыльной стороной ладони. Краска отхлынула с лица, уступила место бледности.

— Да что ж это делается?

— Твои?

— Да, мои. Не отрицаю. Я же говорил: у меня их сперли—и рукавицы, и нож. Я докладывал.

— Да, сегодня утром. Человек циничный скажет, что ты себе прикрытие готовил.

— Какого черта мне собаку-то убивать? Старую безобидную собаку? — Бинг поскреб щетину, взял новую сигарету. Руки у него заметно дрожали.

— Бинг, у тебя ведь нет собаки?

— Из этого следует, что я ненавижу всех собак? Господи! У меня была собака. Два года назад померла. Летом. От рака померла. — Бинг прокашлялся и глубоко затянулся. — От рака.

— Когда убивают собаку, ищешь того, у кого с этой собакой были проблемы. Или с ее хозяевами.

— Никаких проблем с этим псом у меня не было. А с Ларой и Джо — тем более. Не говоря уже об их парне. У них спроси. Спроси, спроси, были у нас проблемы или нет. А вот на меня кто-то точно зуб имеет.

— Есть догадки?

Бинг дернул плечами:

— Я знаю одно: собаку я не убивал.

— Бинг, никуда не пропадай. Если захочешь куда-то поехать — сообщи мне.

— Не собираюсь стоять и смотреть, как в меня пальцем тычут.

— Не пропадай, — повторил Нейт и вышел.

В ожидании Мег потягивала пиво и пыталась успокоиться. Она терпеть не могла ждать и готовилась высказать это Нейту, как только он появится. Ишь, раскомандовался — как генерал перед несмышленым рекрутом.

И когда ею командуют, она не выносит. Это она ему тоже выскажет.

Он свое получит, только держись.

Да где он пропадает-то?

Она страшно беспокоилась за собак. Умом она понимала: Нейт сдержит слово и привезет собак, все будет хорошо. И все равно, лучше бы уж позволил ей самой за ними съездить, вместо того чтобы сажать под домашний арест.

Сил не было торчать тут, нервничать, пить дурацкое пиво и играть в дурацкий покер с Отто, Тощим Джимом и Профессором — чтобы только время убить.

Она выиграла уже двадцать два доллара с копейками, но ей было плевать.

Да куда же он запропастился?

И кем он себя воображает? Командует, что ей делать, да еще грозит в каталажку упечь? «А ведь упек бы», — подумала она и вытащила из колоды восьмерку треф — как раз для комбинации.

Сегодня, когда он стоял под дождем рядом с трупом собаки — бедняги Юкона, — это был уже не тот милый Нейт с грустными глазами. Это был кто-то другой, совсем другой человек. Наверное, таким он был там, в Балтиморе, пока случай его не подкосил. Не ранил его в сердце.