Онлайн книга «Семейный детектив»
|
Та наградила уничижительным взглядом: – Добить решил? – Чего? – растерялся он. – Из жизни бы вычеркнуть этот день! Бабкой сделали! И ты тут еще соль на рану! – А я был бы рад, – пробормотал Савва. – Сгинь. – Цыкнула женщина. Может, отцы добрее? Но первый же устроил допрос: – Вы на каком основании консультируете? – Я историк. Знаю значения имен. Святцы. В чем-то на астрологию опираюсь. – Лицензия у вас есть? – Э… для моих услуг лицензия не нужна. – А кассовый чек выдаете? – Давайте я вас бесплатно проконсультирую. Вы как хотите ребенка назвать? – Макс. Но полное имя не Максим, а Максимилиан. – Означает «самый большой». С одной стороны, неплохо. Но сразу возникает коннотация с Робеспьером. – С кем? – Автор «Господства террора». Убийца сотен тысяч человек. Распахнулись двери, с младенцем на руках явилась его Леночка и голосисто позвала: – Копейкин! Жадюга всколыхнулся, кинулся, протянул руки к свертку. Леночка ребенка не отдавала, улыбалась. Она произнесла со значением: – У вас мальчик. Красавчик. Здоровенький. – Тыщу плати! – хохотнул кто-то из очереди. – А лучше пять. – Опять вымогательство! – побагровел папаша. – Что у вас за организация? Сплошная коррупция! Леночка фыркнула и молча сунула ребенка Копейкину. Женский голос из толпы укорил: – Зря ты. Вековая традиция. – Я по контракту уже все оплатил, – отрезал папаша. – Дай хоть консультанту соточку, – снова высказалась та же дама. – Ему не денег, а в шею надо! Гадостей мне наговорил! – окончательно взъярился Копейкин. Савва подкатил к сердобольной женщине: – Давайте вас проконсультирую. По поводу имени для ребеночка. Женщина взглянула весело: – А чего голос такой загробный? Врать не стал: – Неприятно к людям приставать. – Так и не приставай! – Деньги нужны. Она авторитетно отрезала: – Таким образом точно не заработаешь. По профессии кто? – Историк. Специализация по Древней Руси. Женщина хихикнула – обычная реакция обывателя – и спросила (в тысячный, наверное, раз у него интересовались): – На хрена тебе это нужно? Раньше он пытался рассказывать – про строгую красоту «Слова о законе и благодати» и сейчас почти детективный сюжет «Повести о Петре и Февронии Муромских». Но взглянул в глуповатые ярко-синие глаза женщины и промолчал. Та посмотрела оценивающе: – Интеллигент, значит. Костюмчик тебе, кстати, идет. А звать как? – Савва. Она развеселилась: – Как ты сказал? Саван? Себе-то что такое имя дурацкое выбрал? – Это родители выбирали. И оно не дурацкое. Означает старец или мудрец. – Да, Савушка, с тобой не соскучишься. Хочешь, на работу к себе возьму? Двести косых в месяц. – А что делать? – Вечность продавать. – Не понял… – Бизнес, конечно, грязный. И морально непросто. Но чтобы в штат попасть, люди по пять лет ждут. А тебя возьму вне конкурса. У нас чокнутых много. Вдруг тоже приживешься. * * * Когда муж больше года в параличе, уже не так и страшно, что помирает. А те, кто осуждают за жестокосердие, пусть попробуют сами денно и нощно, без помощников, тягать, переворачивать, подмывать, кормить через трубочку, впихивать таблетки и с ангельским ликом сносить вечно дурное расположение духа. Супруг, честно сказать, и в здоровом состоянии был тот еще подарочек. Но семью кормил, подарки дарил, руку не поднимал, потому Марьяна терпела. И даже когда паралитиком стал, в благодарность за все хорошее старалась не тиранить. Почти. Но уж после того, как призвали, наконец, страдальца на вечный покой, перед собой лицемерить не стала. Закрыла покойному глаза – руки не дрожали. Переодела кофту – ту, что муж в агонии обслюнявил, сначала отнесла в стиралку, но потом передумала и швырнула в мусор. Подошла к зеркалу, легонько подкрасила глаза, положила на губы сдержанный блеск. Хватанула рюмочку за помин новопреставленной души и без всякой дрожи в голосе пошла звонить, сообщать экстренным службам о прискорбном событии. Ритуальщиков беспокоить не стала – говорят, стервятники на свежий труп сами слетаются. И хорошо. Пусть побольше понаедет – последних распоряжений супруг, в паралитической скуке, наоставлял немало. Как и предупреждали знающие люди, первый похоронный агент явился через пятнадцать минут – задолго до «Скорой». Толстый, шумный, настойчивый дядька сразу начал совать под нос эксклюзивный договор, полный цикл услуг навязывать. Марьяна охолонила: – А вы мобильную связь в гроб предоставляете? – Чего? – Муж велел: чтобы обязательно встроенные динамики. Телефон с усиленной батареей. На двести часов, и заряд должна держать минимум год. Бодряк хмыкнул: – А на фига? Раз умер дома, значит, всяко вскрытие будет, там точно добьют. Не останется у него технической возможности позвонить. – На фига – это не вам, а мне решать, – отрезала Марьяна. – И раз не можете оказать услугу, нечего тогда про полный цикл трепаться. Но толстяка не прогнала – пусть остается, конкуренцию создает. Очень быстро подтянулись и другие – мадам в черном бархатном пиджаке с алой гвоздикой в петлице, трепетный, тонкокостный дядечка с лицом школьного учителя, гламурный молодой человек с наглым взором и помадой на губах куда ярче, чем у нее. Марьяна всех приветила, отвела в мужнин кабинет, велела вести себя тихо, ждать. Сама пока что встретила докторов, полицию, провела к смертному одру. Отвечала машинально на вопросы представителей власти и ломала голову: черное платье с длиной чуть выше колена – это траур или уже легкомыслие? Ей всего пятьдесят четыре, она заслужила право немного побыть веселой вдовой. Как воздаяние за годы скучной семейной жизни, ангельского терпения и аскезы. Когда спровадила докторов, полицейских и тело супруга (санитары выторговали тысячу рублей за дезодорацию и десять тысяч за макияж), отправилась в кабинет. Лица у агентов красные, вид взбудораженный – явно все это время ругались. Но драки вроде не устроили, мебель цела. Но хотя друг другу конкуренты, цены снижать отказались тоже дружно. Да еще причитают: мол, нельзя, чтобы транспорт у одних, а ресторан – у вторых. Горланят в три глотки, каждый своим эксклюзивным договором размахивает. Только тихоня в костюмчике в общей склоке не участвует. |