Книга Не кусайтесь, господин ректор!, страница 40 – Александра Чиликина

Да он даже воздушную заслонку не поставил! И мои щёки с набором скорости начинают бодро трепетать, видимо, тоже от страха.

— А-н-н-н-д-др-р-р-р-ри-а-а-н-н-н! — с трудом выговариваю, экстренно вспоминая что-то из заклинаний физических щитов, но быстро прихожу к выводу, что к полетам на драконах меня жизнь не готовила.

Ещё один вираж!

Да когда он определится с направлением?!

— А-а-а-а! — верезжу, когда мы пролетаем почти вплотную к заснеженной вершине.

Снежная вершина, забери меня отсюда, я готова тебя любить!!

Но вместо того, чтобы уступить меня горной вершине, Андриан начинает набирать высоту, чтобы облететь возникшее препятствие, и я снова ору:

— НЕТ-НЕТ-НЕТ, ТОЛЬКО НЕ ВВЕРХ, ТОЛЬКО НЕ… АААААА!

Гора проносится прямо под нами, а я снова чувствую себя рыбкой, которая сейчас всплывёт кверху брюшком от недостатка кислорода, как вдруг… гора кончается.

— БОЖЕ КАК ВЫСОКО, БАБУШКА МОЯ ХВОСТАТАЯЯЯЯЯЯ!!!! — ору, обозревая красивый вид красивой долины, которая ТАК ВЫСОКО, ЧТО ААААА! Андриан, видимо, тоже решил, что ему высоко и: — НЕТ-НЕТ-НЕТ, НЕ НАДО ПАДАТЬ НЕ НАДО! КЛЯНУСЬ, Я ОСВОЮ КРЕСТИК ЗА НЕДЕЛЮ, АНРИАААН!

Сложив крылья, дракон несется к земле на бешеной скорости, а моя попа как никогда стремится окончательно занять место пустующей головы.

— ПАДАЮ! ПАДАЮ! ПАДАЕМ! ПАДАЕМ! АНДРИАН, ЕСЛИ ТЕБЕ НЕ НРАВИТСЯ КРЕСТИК, Я ГЛАДЬЮ НАУЧУСЬ, АНДРИААААН! ПЛАТОЧКИ ВЫШИВАТЬ БУДУУУУУУ! БУДЕШЬ В НИХ СМОРКАЦАААААА!

Но дракон меня не слышит, или просто не часто болеет насморком, или сейчас способен исключительно огнём сморкаться, в общем, к земле мы несёмся с такой скоростью, что желание жить обретает как никогда четкие очертания.

— УИОУИ! — выдаю, когда падение всё же замедляется, и мы выходим из головокружительного пике, тут же довольно жестко приземляясь на травку.

Соскальзываю с негостеприимной спины и падаю мордой в землю.

— Ну… я же… пресмыкающееся… — жалобно выдыхаю сорванным от криков голосом, так сильно в этот момент любя травку, что с трудом удерживаюсь от того, чтобы не вцепиться в нее зубами и жевать.

Земля моя, земля.

Никогда тебя больше не покину.

— Гладью, — вдруг жестко говорит Андриан, вернувшийся обратно в человеческую ипостась.

— Что?

— Платочек ты мне вышьешь гладью. И только попробуй через неделю не подарить, выпорю.

— Я против абьюза в отношениях, — жалостливо шебуршу.

— Я всё сказал.

С этими словами меня поднимают за шкирку и жестко фиксируют в вертикальном положении. После чего Андриан быстро выдёргивает откуда-то из карманов почтовую бумажку и маленькую магическую ручку, тут же выводя что-то резким, злым почерком.

Надеюсь, не приказ о моей немедленной казни.

А, да, он же платочек ждет.

Почтовая бумажка сворачивается в самолётик и исчезает в портале, а меня вдруг резко, без предупреждения, заключают в до боли крепкие объятия и начинают зло сопеть в макушку.

Стою.

Говорят, чтобы не злить хищника, надо замереть и не двигаться.

Замираю и не двигаюсь.

— Дура хвостатая. Чудовище чешуйчатое. Зараза ползучая! — ворчливо зачитывают мне список моих определений, но главное, чтобы не перед казнью.

Мирюсь и не двигаюсь.

— Как можно было такое простое заклинание пропустить, как? А сколько гонору то было, гонору! Я всё могу! Да я лучше вас разбираюсь! Отпустите, я со всем справлюсь! Отпустил! Поверил! — меня сжимают сильнее, но главное, чтобы не задушить. — Да проще самому прибить, чтобы не мучаться, гадая, не удавили ли её там ещё, не пытают ли.

Ой-ой.

— Но всё же хорошо, да? — робко напоминаю.

— Ты вообще молчи! — и меня перехватывают так, что я уже почти висю. Но не на виселице, и это радует.

Молчу.

— Чуть не потерял ведь, — шепчут в макушку, — а если бы браслет на таком расстоянии не сработал?

— Но сработал же, да? — снова робко напоминаю.

— Молчи, сказал!

Молчу.

И очень-очень молча отстраняюсь и робко целую его в подбородок.

А потом в краешек губ.

И в другой краешек.

В ответ мне мрачно сопят что-то неопределенное.

— Я молча, — честно признаюсь и игриво кусаю его за подбородок, делая ну очень раскаивающиеся глазки.

— Зараза, зараза ползучая, — сопят, но его руки уже не сжимают так сильно, лишь ласково обвивают талию.

— Ну я же молча, — шепчу ему прямо в губы и, не выдержав, расплываюсь в короткой улыбке, когда эти губы резко подаются мне навстречу, захватывают во властном поцелуе, мстя, наказывая и выплескивая бескрайнюю радость от того, что со мной всё в порядке.

Никогда он еще не целовал меня с таким упоением, силой, несдержанностью, отпустив все свои сомнения и страхи… и даже не знаю, чем бы это всё закончилось, если бы не ответный самолетик, ударившийся о плечо моего любимого ректора.

Андриан с трудом отрывается от меня, зажмуривает на секундочку мутные глаза и хватает прилетевшую почту.

А я просто смотрю на него такого красивого на фоне горной долины, любуясь тем, как ласково треплет ветер его иссиня-черные волосы и понимаю, что не в силах не признать — драконы не зря считаются детьми гор. В этом пейзаже его резкие, мужественные черты, отточенные аристократической правильностью, смотрятся так, что даже не знай я его раньше, влюбилась бы с первого взгляда.

Надо как-то намекнуть ему, что если он там собирается у меня что-то просить, надо это делать на фоне гор, однозначно. Я захлебнусь слюнями и не смогу ему отказать чисто физически.

— Удалось отловить троих змей, — хмурится предмет моего слюнообразования, — нас ждут на допросе.

Эх, чешуйчатый, такой момент ты упустил со своими допросами…

— Ну идём, — говорю, вздыхая.

Если бы Андриан знал, насколько он на самом деле был близок к тому, чтобы я согласилась улететь с ним в дали дальние вышивать платочки, он бы точно не запорталировал меня обратно в академию. Но так как мужчина мне попался недогадливый, вместо того чтобы бодро лететь куда-то под облака делать вид, что я тучка, готовая тут подвиснуть на веки вечные, я оказалась в самом обычном академическом дворе.

Наверное, своей академии, но это не точно, у меня плохая память на ландшафт. И на лица. И на имена. И на маршруты… в общем, у меня плохая память.

— Астра, на данный момент существует только одно место, где мы можем удерживать змей без опасения, что они в буквальном смысле ускользнут от нас благодаря своим трюкам, — Андриан, ведя меня за руку прямо как Мила, когда мы оказываемся в незнакомом для меня месте, начинает рассказывать, судя по тону, что-то страшно секретное.