Книга Не кусайтесь, господин ректор!, страница 50 – Александра Чиликина

— Вы совсем побледнели, леди, — вдруг вмешивается в процесс чужой мягкий голос.

Приоткрываю один глаз и тут же поражаюсь тому, как раскачивается перед этим самым глазом комната. Это здесь такой ветер, или я потеряла ориентацию? Приоткрываю второй глаз, но привычная стабильность стен по отношению к полу и потолку не возвращается, скорее наоборот, показывает всё новые причудливые грани взаимодействия.

— Вот это ты вампир, конечно, — шокировано журчу похорошевшему прямо на глазах ребенку, — даже я так не жру.

Попытка встать должна была стать удачной, но не стала. И я тоже. Не встала.

— Астра? — слышу вдруг родной голос, а затем чувствую, как теплые крепкие руки обвивают талию, — что с тобой?

— Он обожрался, — бессовестно жалуюсь, тыкая пальцем куда-то в район, где должен был быть ребенок.

— А ты?

— А я, видимо, вкусная, — грустно журчу.

— Что мне делать?

— Молчать, обнимать и перенести туда, где есть конфетки, — несмотря на настроение жестко падать, четко инструктирую.

— Я нашел мать, — тихо говорят мне по дороге к предположительно конфеткам, — повезло обнаружить ее в одном из самых частых мест, где она обычно обитает.

— О, отлично, — взбодряюсь, — где конфетки?

— Несу, — слышу в его голосе улыбку.

К конфеткам меня в самом деле принесли, а потом за полчаса бережно скормили месячный объем, который обычно разрешал мне папенька.

Определенно тут можно обживаться.

— Может, отнести тебя в комнату? — осторожно спрашивают меня.

— Нет-нет, я оклемалась, — честно говорю, — где там твоя мама, я хочу с ней общаться.

— На нее, как всегда, насел дедушка, — Андриан морщится, — не смог скрыть от него ее появление.

— Ничего-ничего, будем считать, что это была разминка, — бурчу себе под нос.

— Что?

— Нет-нет, ничего.

В комнату, где Андриан оставил свою непутевую мать, мы влетали практически бегом, опасаясь, что мою будущую жертву в очередной раз куда-нибудь унесет попутным ветром.

Но беспокоились мы зря.

От попутного ветра непутевую мамашу закрывали спины всего собравшегося семейства.

— …ты дрянь такая… — успела услышать я до того, как все обернулись на наши шаги.

И если семейство встретило нас довольно прохладно, то вот красивая блондинка в желтом платье, до того скромно сидящая на самом краешке дивана, при виде меня внезапно охнула, широко распахнув глаза и… бухнулась на колени, подобострастно опустив голову.

…

Вот.

Блин.

А я давно говорила, что пора отменять эту дурацкую традицию. Никакой же конспирации!

— Эм-м, — тянет Высоко Стоящий Дед, — Кариса, ты совсем спятила, или это у вас у змей такие формы приветствий своеобразные?

О!

Тоже что ли на колени бухнуться для подтверждения гипотезы?

— Я… — песчаная змея поднимает на меня ошалевший взгляд и тут же натыкается на такое разнообразие пыток на выбор в моем ответном взгляде, что сразу включает голову: — обозналась.

Пауза.

— Обозналась? — тянет один из дядьев, который точно не верующий. В смысле не поверил точно.

Смотрим на мою упавшую будущую свекровь с одинаковой жаждой подробностей.

Да, мне тоже интересно.

— Ну… э… — позор, никакой фантазии.

— Не обращайте внимание, — уверенно вступаю, — такое часто происходит, к сожалению.

Все переводят взгляд на меня.

— То, что ты сногсшибательна, иногда в буквальном смысле, я уже убедился, — звучит тихое совсем рядом, — но чтобы вот так сразу и на расстоянии?

Показательно тяжело вздыхаю.

— Я из сильного змеиного рода, — говорю, понимая, что на локальное землетрясение падение своей будущей свекрови не спишу уже даже я, — мы принадлежим к той же ветви, что и императорский род, поэтому меня часто принимают за его представительницу.

— Что значит «принадлежим к той же ветви»? — с неопределившейся еще пока интонацией спрашивает Главнокомандующий Дед.

— Я из изумрудных змей, — спокойно поясняю.

Необразованная тишина стала мне ответом.

— Это явно значит что-то крутое верно? — неуверенно спрашивает некий представитель молодого поколения этой семьи, имя которого я конечно же не запомнила.

— Не то чтобы прям очень, — безбожно вру, краем глаза замечая, как всё шире и шире распахиваются глаза моей почти свекрови, — но я посильнее многих змей, это правда.

— Это мы уже как раз поняли, — тон Деда определился и стал прохладно-вежливым. — Кариса, ты не хочешь встать, нет?

Глаза Карисы распахиваются еще шире, хотя казалось, куда бы уже, но глаза большие, красивые, распахивать есть куда, и её молящий о в буквальном смысле знаке свыше взгляд летит точно в меня.

Надо что-то делать с образовательной программой нашего королевства, у них же так вообще мозгов не останется.

— Встань, — едва слышно шиплю на змеином, и молодая женщина, которой на вид не дашь больше двадцати пяти человеческих лет, стремительно поднимается.

Образование.

Да.

Надо заняться.

— Могу я поговорить с леди Карисой наедине? — учтиво спрашиваю сразу у всех присутствующих. — Это касается Кейна.

— Мы тоже имеем право…

— И никак не касается вас, — добавляю.

Наверное, если бы не недавнее свёкропадение, меня бы никто сейчас не послушал, но вид кидающейся на колени леди и информация о таинственных изумрудных змеях явно произвела нужное впечатление.

Хоть и без особо энтузиазма все последовали на выход.

— Помни, пожалуйста, что, как бы то ни было, она моя мать, — шепнул напоследок Андриан, даже не попытавшийся оспорить мое решение.

Провожаю его грустным взглядом. Наверное, во мне таки проснулась та самая пресловутая женская логика, но почему-то очень хотелось, чтобы он рвал, метал и настаивал, чтобы я выдала ему все свои секреты.

Может быть, потому что выдать их хотелось очень.

Особенно с учетом того, что я одна из двух существ нашего королевства, которые в принципе имеют право это сделать.

Оставшись наедине с дрожащей Карисой, я испытывала едва ли не самые противоречивые эмоции в своей жизни. С одной стороны, это возможно моя будущая свекровь, которую надо чтить, любить и не травить, а с другой, моя очень, ну очень, прям очень-очень проштрафившаяся поданная.

И как в таком случае с ней разговаривать?