Книга Не кусайтесь, господин ректор!, страница 51 – Александра Чиликина

— Ты же понимаешь, что я хочу тебе сказать? — решила предоставить право её фантазии начать наш разговор.

— Я… я… я так виновата, ваше высочество! — сбивчиво проговаривает змея, и у нас снова случается локальное свёкропадение.

Нервно оглядываюсь. Если подслушать нас точно не подслушают, не родились еще такие слухачи, которые змей научились понимать, то вот подсмотреть за нами могут запросто.

— Да встань, — шиплю и недосвекровь тут же вскакивает, — и не падай больше, я тебя прошу, обопрись там на что-нибудь, я не знаю…

Свекровь опирается попой о диван. Садится то есть.

Тоже присаживаюсь в ближайшее кресло, чтобы не провоцировать лишний раз дальнейшие неконтролируемые падения.

— Так и в чем же твоя вина? — спрашиваю так, словно знаю все ее тайны, хотя на самом деле испытываю смутные сомнения в том, что именно она считает своей виной.

— Я… простите меня, я связалась с драконом, я опозорила свой род, я не посмела донести о своем браке и о родившемся сыне со змеиными генами…

Люблю, когда жертвы сами дают краткую сводку своих прегрешений.

— Ты не помогала Кейну, — цежу её главное преступление, которое после определенных событий не самого далекого прошлого, карается в нашей стране крайне жестоко.

Змея побледнела.

— Он выродок, — выдыхает, — для таких как он нет ничего более естественного, чем смерть.

Как она не ценит свою жизнь, однако.

— То есть приказы моей семьи для тебя не указ? — спрашиваю ну с очень толстым намеком на ее скорую кончину.

Змея упрямо сжимает губы и опускает взгляд.

— Все понимают вашу сентиментальность, — глухо, со скрытой злостью произносит, — но такие как он уничтожались тысячелетиями. С чего вдруг один приказ и одна жизнь должны были изменить отношение всей нашей расы?

Нда, вот ровно тот случай, когда убить проще, чем объяснить.

— У тебя сейчас только два варианта, песчаная, — говорю задумчиво, — либо ты каешься во всех своих грехах и начинаешь добровольно отдавать энергию сыну, либо я забираю тебя на прямой суд. Как ты понимаешь, судить тебя будет мой род и живой ты с этого суда вернешься вряд ли.

Резкий выдох стал мне ответом.

— Я попробую, — цедит змея, — но не уверена, что ему хоть что-то поможет, ваши теории…

— Вполне обоснованы, — обрываю, — и подтверждены практикой, с которой ты, по-видимому, даже не потрудилась ознакомиться.

— Я виновна лишь в сокрытии своих поступков, но не в том, что не попыталась воспротивиться естественному ходу событий!

— Ты законы давно читала? — меланхолично спрашиваю. — Вы там, товарищи поданные, их хоть раз в пятьдесят лет почитывайте, много нового можно узнать. Пару строчек я даже лично писала, а у меня очень легкий слог, рекомендую.

Змея, опомнившись, вновь опускает голову.

— Простите, ваше высочество. Я сделаю так, как вы скажете.

— Для начала расскажи, как ты вообще попала в эту семью, — так и хотелось добавить «сестра по несчастью», но надо держать образ высокопоставленной буки, я же сама суровость.

— Я… думала, что влюбилась.

— С учетом того, что это был дракон, звучит противоречиво: ты либо думала, либо влюбилась.

— Влюбилась, — змея опускает голову еще ниже, — но я не хотела замуж, честно! — Как я тебя понимаю. — Я заигралась, не уследила, а потом эта беременность и его требование, и требование его отца… Они заставили меня!

— И сколько же ноликов в суммах, которые тебя заставили?

— Семь было точно, — звучит покаянное.

Нда.

Потрясающее создание.

Взгляд скользит по стройной фигуре очерчивает тонкие черты лица красивой блондинки, рефлекторно пытаясь найти в ней черты ее сына или хотя бы почившую совесть. Но не находят. Красивая, но пустая змейка, коих так много среди моих соплеменниц, не заслуживает ни наказания, ни поощрения. И мне отчего-то как никогда стыдно и горько, что Андриан увидел нашу расу именно такой, именно на её примере. Да, мы противоречивы, легкомысленны, часто малодушны, но этой семье, как в наказание, досталась представительница одного из самых слабых как душой, так и телом родов.

Песчаные желтые маленькие змейки не созданы ни для чего в этой жизни, кроме получения сиюминутных удовольствий. Они трудно обучаемы, легковерны, пассивны, почти начисто лишены змеиного коварства и, что уж там, довольно глупы.

Безалаберность, почти полное неприятие ответственности, подверженность сиюминутным эмоциям — всё это давало более чем ожидаемый результат в виде полностью отсутствующего материнского инстинкта. Такие змеи часто бросают потомство, не дождавшись их полного созревания.

Отсюда возникает и извечная дилемма нашего рода: если это в их природе, как мы можем за такое наказывать?

Мы и не наказывали. Оттого наша судебная система и стала буквально-таки мистическим явлением. Все подозревали, что она есть, но никто никогда вживую не видел.

Результат сидел передо мной. И глядя в янтарные красивые глазки своей недосвекрови, я впервые за всю свою жизнь посмотрела на нашу расу глазами других существ. И то, что я увидела, мне категорически не понравилось.

— Что ты рассказывала им о нашей расе? — спрашиваю то, что не имею права не спросить, хотя больше всего на свете хотелось пойти найти Андриана, обнять его покрепче и сказать, что он самая несчастливая огнедышащая дракоша в этой жизни, раз умудрился родиться от песчанки.

— Ничего особенного, — тут же залебезила змея, — я рассказывала не столько о змеях, сколько о бытовом укладе моего подвида, то есть…

— Ясно, — как никогда теперь понимаю, почему Андриан так себя со мной вёл. Поразительного оптимизма дракоша, раз решил все-таки рискнуть и жениться на мне.

Я бы не рискнула.

В принципе.

Ну и что вот с ними всеми тут делать, а?

— Ты на время лишаешься прав на сына, — говорю, поднимаясь, — я не накажу тебя за последовательное нарушение законов, но взамен мне нужна гарантия, что ты перестанешь создавать проблемы и вообще желательно перестанешь попадаться мне на глаза, а то могу покусать и не заметить. Поняла?

Змея кивает.

Ну и ладно.

Выхожу из комнаты и тут же натыкаюсь на всё семейство в полном составе.

— Я забираю Кейна, — говорю без лишних прелюдий, — он отходит под покровительство императорского рода.

— Что?.. — шепчет в изумлении Самый Опасный Дед. — Вам никто не даст его забрать я…

— По межгосударственным законам все представители змеиной расы являются поддаными нашего королевства вне зависимости от места их рождения и положения их отца, — напоминаю. — Но не делайте из меня изверга, мы подлечим его, а потом он сам выберет, с кем жить. Не уверена, что вы сможете видеться в ближайшее время, но я постараюсь сообщать вам о его состоянии.