Онлайн книга «Дневник законченной оптимистки»
|
– Майя, ты должна ко мне вернуться. Хватит уже меня наказывать! Мой проступок не настолько велик, чтобы злиться так долго. – Проступок? – О’кей, не проступок. Маленькая шалость. Ты же прогрессивная девушка и должна понимать, что у любого мужика до свадьбы случаются некоторые хулиганства. Все мы такие. Природа время от времени берет свое. Я тебе, кстати, вот… – Он лезет в карман и вытаскивает оттуда маленькую бархатную коробочку. – Сережки купил. – Сережки? Но у меня даже уши не проколоты. – Ничего, проколем. Я умею! Я всем своим сестрам уши сам прокалывал. У тебя есть шприц с иглой? От ужаса я вжимаюсь в косяк: только пыток мне тут не хватало! – Андрей, давай ты прямо сейчас пойдешь домой, а мы потом как-нибудь поговорим. Когда протрезвеешь. Он кладет коробочку с серьгами на столик и хватает меня за руки. – Просто скажи, что больше не сердишься. Что мы снова вместе. Я последние дни места себе не нахожу: так плохо без тебя – ужас. Я даже к психологу ходил. – И что он тебе сказал? – Ну, разное всякое. – Например? – Что в изменах виноваты оба, сечешь? – Так в изменах или маленьких шалостях? – не удерживаюсь от подколки я. Он морщится. – Майя, не придирайся к словам. Ты задела мое самолюбие тем, что сразу не согласилась выйти за меня. И когда Катюха на меня набросилась, я не смог устоять. Понимаешь? – Ага. Ты морально неустойчивый. – Нет. Я обычный. И обещаю: после свадьбы ни-ни. – То есть до свадьбы на верность можно не надеяться? Из туалета вдруг раздается громкий шум смываемого бачка – я и Лаптев дружно вздрагиваем и прислушиваемся. – Ты не одна? – Видимо, да. Андрей мгновенно превращается из плюшевого мишки в разъяренного льва: – Вот уж не ожидал, что ты водишь к себе мужиков. А с виду такая скромная, правильная. – В тихом омуте черти водятся… – зачем-то говорю я. Из туалета с царственным видом выплывает Иваныч в клетчатой папиной пижаме; заметив Лаптева, он на глазах мрачнеет. – О! А это еще что за хмырь? Папаша твоей Алёнки, что ли? Я чувствую желание убежать из дома босиком по снегу. Почему мамин одноклассник всё еще здесь? Что за наказание такое? – Значит, это ты, козлина, дите свое бросил? – Иваныч начинает наступать на Лаптева, попутно закатывая рукава рубахи. – Сейчас я быстро научу тебя уму-разуму. У нас в Кочкино с такими, как ты, не церемонятся. – Майя, что это за мужик? – Лаптев медленно пятится от Иваныча и как будто даже слегка трезвеет. – Чего ему от меня надо? – Не знаю, – бормочу я. – Сейчас я тебе рыло твое свинское-то начищу, кобель паршивый, – Иваныч хватает Лаптева за грудки и чуть встряхивает. – Ты почто девку обрюхатил, а не женишься? – Мужчина, вы что себе позволяете? – Лаптев безуспешно пытается высвободиться из цепких пальцев Иваныча. – Никого я не брюхатил. Я отлепляюсь от косяка и пытаюсь втиснуться между мужчинами: – Анатолий Иваныч, успокойтесь. Андрей никакого отношения к моему ребенку не имеет. – Конечно-конечно! – злобно пыхтит Иваныч и трясет Андрея всё сильнее. – Не надо его покрывать. Кто-то должен выбить дурь из этого нелюдя. – Да отпустите же вы его! Не додумавшись ни до чего более хитрого, больно наступаю Иванычу на ногу. Он тихо ойкает, но еще крепче сжимает ворот Андреевой куртки. – Майя, немедленно убери от меня этого ненормального! – почти взвизгивает Лаптев, и лицо его идет пятнами. – Анатолий Иванович, прекратите! Если хотите я вам Алёнкино свидетельство о рождении покажу. Марковна она у нас. Не Андреевна. – Ты не Марк? – недоверчиво уточняет Иваныч у Лаптева и слегка смущается. – Нет. – Точно? – В правом нагрудном кармане – водительские права. Можете сами убедиться. Иваныч наконец отпускает Лаптева и тут же начинает обшаривать его куртку, выуживает водительское удостоверение. Несколько секунд он внимательно изучает фото, а потом пару раз сличает его с оригиналом. – Действительно, не Марк. А где тогда Марк? – Понятия не имею, – злобно огрызается Лаптев и поправляет куртку. – За границей, – зачем-то поясняю я. – Эмигрировал. Иваныч закатывает глаза. – Вот мужики-то пошли! Куда угодно готовы слинять от ответственности. Мне почему-то становится жутко обидно за свою первую любовь: – Да Марк и не знает, что у него ребенок есть. – Это еще почему? Пожимаю плечами. – Я не стала ему сообщать: не люблю навязываться. Лаптев демонстративно глядит на часы. – Ладно, я, пожалуй, пойду. Мы с тобой, Майя, попозже поговорим. – Конечно-конечно, – киваю я и даже открываю ему дверь. – Поговорить – это я всегда пожалуйста. Он выходит на лестничную площадку и застывает, как истукан: – Мне кажется, я тебя люблю. Я зачем-то пожимаю плечами, захлопываю дверь и прислоняюсь к ней спиной. – Только этого мне и не хватало – Чего? – уточняет Иваныч. – Это я не вам. Он некоторое время переминается с ноги на ногу, а потом вздыхает: – Неловко как-то получилось… – Да уж точно. – Но ты тоже хороша: даже чаю гостю не предложила. Меня вновь накрывает раздражением, да так, что и мигрень отходит на второй план. – Анатолий Иваныч, вы почему до сих пор не в Кочкине, а? – Твоя мама разрешила мне остаться у вас до обеда. У меня просто еще кое-какие дела в городе есть. Я бросаю взгляд на настенные часы и чуть приободряюсь: осталось подождать совсем чуть-чуть, и этот кошмар закончится. Подхожу к зеркалу и берусь за расческу. – Есть хочешь? – Иваныч с любопытством разглядывает коробочку с серьгами, оставленную Лаптевым на столике. – Мы с твоей мамой утром борщ сварили. С салом – самое то. – Нет, спасибо. – А я поем! – радостно сообщает он и уходит на кухню. Ох, время, беги быстрей, а? * * * После ухода Анатолия Ивановича я разворачиваю бурную хозяйственную деятельность: стираю, мою пол, готовлю рагу. Хозяюшка из меня не очень, но простые дела по дому всегда меня успокаивали. Часа через три уверенного шуршания по углам и на кухне, мои нервы как канаты. К тому же квартира наполняется ароматом тушеных овощей, а мышцы приятной усталостью. |