Книга Не быть волшебником, страница 18 – Вадим Степанов

Вот и теперь Трюфель переживал, как бы этот стук за дверью не стал предзнаменованием новых проблем. Он покрутился у двери какое-то время. Наконец стучать перестали. Кот нерешительно приблизился к глазку, чтобы проверить, ушла ли настойчивая посетительница. К несчастью, видимо, от сильного нервного напряжения, Трюфель выпустил из виду сапоги, поставленные летуньей не по правилу – посередине прихожей. Сапоги смачно завалились на пол с громким звуком. И тут же стук в дверь возобновился с новой силой. И кот не выдержал:

– Да кто там?

– Откройте, пожалуйста, откройте, – послышался за дверью взволнованный женский голос. – Это вопрос жизни и смерти.

Услышав такую интонацию и страх в голосе девушки, Трюфелю захотелось сразу открыть дверь. Вот только он не мог. Просто в силу того, что кошачьими лапами замок открыть практически невозможно. Ну и потом, что дальше делать с посетительницей, кот тоже не мог представить.

– Ну что же вы? – взмолилась девушка за дверью, – откройте. Мне правда очень надо поговорить с Волшебником.

– Его сейчас нет дома, – честно признался кот через дверь.

– А кто мне отвечает? – не поверила девушка.

И тут у кота возникла дилемма. Девушка была явно в курсе, что здесь живет Волшебник. Однако о том, что у Волшебника есть говорящий кот, знали немногие. В основном те, кто не стал бы спрашивать, кто вместо хозяина отвечает за дверью. Это не то чтобы было секретом. Просто людям свойственно было не понимать такую особенность. И кот решил схитрить.

– Отвечает помощник Волшебника, – почти не соврал он. – Пока его нет дома, я никому дверь не открываю, – совсем не соврал кот, потому что дверей он действительно никогда не открывал. – Приходите позже, а лучше завтра, когда Волшебник будет дома.

– Мне нельзя возвращаться домой, – грустно сказала девушка. – Я бы его подождала, если бы вы мне открыли.

– Я же говорю, я не могу открыть.

– Тогда я буду ждать его здесь, – решительно заявила посетительница.

– Как вам будет угодно, – проворчал кот и ушел в комнату.

Он планировал продолжить спать, ведь гостья его разбудила. Он сел в кресло, принял удобную позу, зевнул, потянулся – в общем, сделал все, чтобы бессовестно уснуть. Но, видимо, и у котов есть совесть. Ну, или у конкретно этого кота. Как Трюфель ни ворочался, как ни укладывался, уснуть так и не смог. К его счастью, скоро с громким стуком на подоконник приземлилась летунья, мокрая и уставшая. И кот, наверно, впервые был ей очень рад.

– Нагулялась? – нарочито безразлично спросил Трюфель.

– Ага. Холодно только и пасмурно. Да и на улице нечего делать, народ по домам сидит, – ответила летунья, спускаясь с подоконника.

– К сожалению, не весь народ.

– В смысле?

– Да тут под дверью посетительница кукует, Микаэля ждет.

– А что ей надо?

– Не знаю, помощи какой-то.

– Так почему ты ей не открыл?

– Как? – Кот поднял передние лапы, показывая, что он не все может ими сделать.

– А, ну да. Сейчас я открою, – сказала летунья и пошла в коридор.

– Эй, подожди-подожди, – поспешил за ней кот, – мы же ничего не знаем о ней. Да и как мы сможем помочь? Мы же не волшебники.

– Иногда чашка горячего чая может быть лучше любой помощи, – ответила Ариэль и открыла дверь.

На пороге стояла молодая художница, с мольбертом под мышкой и ридикюлем в руке. Она смотрела на Ариэль с отчаянием и надеждой. По потекам туши на щеках можно было понять, что она только что плакала.

– Проходите, – пригласила летунья.

– Спасибо вам, – поблагодарила художница, – спасибо.

Летунья была права, чай, может, и не является самой помощью, ну уж точно может стать началом таковой. Ведь часто именно моральное состояние человека определяет успешность решения его проблемы. К тому же за этим напитком, словно по волшебству, человек раскрывается, и его проще расположить к беседе. Так летунья, почти не спрашивая, сразу после знакомства узнала о проблеме, с которой пришла художница.

– Вика, я не понимаю, что значит, что ты отправила в картину своего друга? – удивлялась Ариэль.

– Буквально, – нервно дрожащим голосом рассказывала художница. – Вот он сидит за компьютером, играет во что-то. Я его рисую. И вдруг бац! И он сидит за компьютером в моей картине. А в комнате его нет. Я сперва не поняла, искала его. Думала, он вышел, и потом домой ему звонила. Но его мама сказала, что он не приходил. На картину я даже внимания сначала не обращала. Но потом я увидела, как на его часах, которые я тоже нарисовала, время стоит правильное. Ну, то есть такое же, как везде. И потом я стала сравнивать, и стало ясно, что часы идут точно по нашему времени.

Кот наблюдал за милым чаепитием девушек со стороны с определенной осторожностью. Он не подходил близко, но чувствовал, что опасности от посетительницы ждать не стоит. Слишком она была… ванильная, что ли. Очень утонченная и хрупкая. Трюфель не напрягался еще и потому, что вопрос о том, кто говорил с ней через дверь, как-то сам отпал, когда летунья, поняв опасения кота, пошутила, что может разговаривать разными голосами.

– А где эта картина? – спросила летунья.

– Я ее дома оставила. Хотела принести, но потом испугалась. Если я сверну ее в рулон, то ведь и Игоря я тоже в рулон сверну. Но это не самое страшное. Я хотела попробовать заново нарисовать комнату. С таким сюжетом, словно Игорь выходит из картины. Думала, получится его обратно вернуть. Очень старалась хорошо прорисовать комнату и вдруг поняла, что меня окружают какие-то странные тени, какие-то руки меня словно затягивают в эту картину. И мне стало очень страшно. Я вспомнила, как мы однажды с подругой ходили сюда к Волшебнику. Я тогда в подъезде ждала, а она заходила. У подруги родители в самолете могли разбиться, и Волшебник ей очень помог. Вот я решила, что, может, он и мне поможет. В любом случае, куда я еще могу обратиться?

– Это да, – покачала головой летунья, – ситуация. А ты уверена насчет этих теней? Может, у тебя со всеми этим нервами просто воображение разыгралось? Ты не думай, про перенесение в картины я верю, знаю даже одного профессора, который эксперимент проводил с пространствами. Но вот тени эти – что-то странное. Никак в толк не возьму, что это может быть.

– Мяю-мяю, – пробасил кот, совсем как-то не по-кошачьи мяукнув.

– Ой, – испугалась Вика, – какой жуткий голос у вашего кота.

– Это да, – нахмурилась Ариэль, – пойду, посмотрю, наверно, хочет, чтобы туалет ему сменили.

Летунья вышла из кухни в комнату, где ее ждал кот.

– Про туалет – это было очень смешно, – тихо, чтобы гостья не услышала, сказал кот.

– Чего тебе?

– Ты не слишком увлеклась ее историей? Я вижу, куда ты клонишь.