Онлайн книга «Третья»
|
‒ Надеюсь, поездка не доставила Вам неудобств. Его вежливость была притворной, безразличной. «Конечно, доставила». Есть ли на свете человек, способный радоваться накинутому на голову мешку, в котором едва может дышать? ‒ Не доставила. Я бы не продержалась и минуты, меня бы смяли, как фольгу, навалившиеся страхи, если бы не таблетка Эйса. Та, которую он сунул мне в рот с приказом «рассасывай» перед выходом из самолета. «Что это? Я не принимаю наркотики…» «Это не наркотик. Но средство, которое позволит тебе не поддаться панике. И сделает твое восприятие острее. Память тоже… Ты мне веришь?» Я ему верила. Не он ли смог вылечить мою порванную ладонь за сутки? И, если у Арнау имелся чудодейственный крем, почему бы не быть чудодейственной таблетке? Она и правда работала: я держалась лучше, чем рассчитывала. Не потела и не тряслась. Только где-то на фоне ощущала свои нервы перетянутыми гитарными струнами, готовыми вот-вот лопнуть, – странно было смотреть на это со стороны. ‒ Обыщите ее саквояж. «Если они найдут в поддоне взрывчатку… Не должны, не должны. Двойное дно…» Псы принялись шерудить медицинский чемодан – касаться инструментов, латексных перчаток, колб, дезинтоксикатора. Барон не отрывал взгляда от моего лица, продолжал всматриваться, выискивать признаки беспокойства. Но таблетка оказалась хорошей – мое лицо равнодушное, как у мумии. У врача ведь должна быть отличная выдержка? И неважно, что внутри все обращается в пепел от перегорания, избытка стресса. ‒ Хлордентанол у Вас с собой? ‒ И тримоногидрат тоже. Но катализатор для сыворотки вам придется сделать в своей лаборатории. Он распадается за пять минут, вы знаете… Память четко выдавала названия препаратов, в которых я не разбиралась. ‒ Знаю. – Пауза. ‒ Почему Милена прислала вместо себя Вас? ‒ Потому что она мне доверяет. У наркодилера был большой дом из сруба. Толковый, добротный. Но рассматривать его я не решалась, любопытства к убранству выказывать тоже. ‒ Вы работаете в одной клинике? ‒ В разных. Легенду я заучила. Лишь бы она «прошла проверку». Охранники, тем временем, рыться в саквояже перестали, и одновременно со словом «чисто» я попыталась сдержать шумный выдох облегчения. ‒ Она объяснила, куда Вы едете? К кому? Его черные глаза мне не нравились. То были глаза помешанного на жестокости человека, глаза, привыкшие видеть во всех врагов. ‒ Нет. Сказала, что есть пациент, которому нужно помочь. И что мне за это хорошо заплатят. ‒ Это все, что для Вас важно? ‒ Все. Барон рассмеялся, растянул губы в сторону и стал похож на акулу. ‒ А она мне нравится… Псы, как по команде, ухмыльнулись тоже. Пора было уже миновать прихожую и этого человека – первую контрольную точку, но хозяин дома все искал что-то ‒ возможно, несоответствия в моем поведении. Принюхивался, как крысятник. ‒ Как называется госпиталь, в котором Вы работаете? ‒ Это частная клиника. «Медеталь». Название я не выдумала, но только сейчас сообразила, что использовала имя центра пластической хирургии и сделала первый шаг к пропасти. ‒ Давно Вы там? На какой должности? ‒ На должности анестезиолога-реаниматолога. Нам не пора осмотреть пациента? Наверное, затыкать его не стоило. Это рискованно и опасно, но он мог продолжить задавать дурацкие вопросы, на одном из которых я непременно спалилась бы. ‒ Как Вас зовут? ‒ Грета. Кивок охранникам. ‒ Проводите Грету… к пациенту, ‒ на последнем слове человек с черными глазами неприязненно поморщился. ‒ И да, катализатор доставят Вам через десять минут. * * * Они, охранники, не желали оставлять нас одних – меня и сидящего у стены смуглого парня. Пришлось одного отправить за чистыми полотенцами и теплой водой, другого ‒ за этиловым спиртом. Иногда нужно просто играть роль, и я играла. Роль уверенной наседки-медика, жесткой и точно знающей, что нужно делать. Им пришлось выйти. И я впервые рассмотрела пленника. Или, скорее, то, что от него осталось. Ни одного живого места ‒ сплошные следы пыток, кровоподтеки, жуткие на вид синяки, не человек – месиво. Меня впервые накрыла паническая атака – сейчас часы тикают иначе. У меня, может, минута или две, я должна успеть все сделать до возвращения псов. Сделать быстро и правильно. Бешено заколотилось сердце; кажется, таблетка Эйса перестала помогать. Из ступора пришлось выдергивать себя неимоверным усилием воли – действуй, Лив! Только при верном раскладе ты уйдешь отсюда живой… Это подстегнуло. Первым делом я отметила, что перегородка, отделяющая комнату от коридора, присутствовала и, значит, есть где укрыться от взрывной волны. Первый плюс. Минус – пациент скулил. И стоило мне раскрыть перед ним чемодан, как он заорал, напуганный: ‒ Не смейте меня лечить, не смейте… Убейте! Слышите?! Он находился в шоке и сейчас жил одними инстинктами, понимал, что не выдержит новую порцию боли, уже не сможет ее перенести. ‒ Тихо, тихо… ‒ Если бы он только знал, как мне внутри плохо, как сильно у меня трясутся руки и как сложно мне играть в «доктора». Но я пыталась. – Я тебе… помогу… ‒ Нет! Нет! – я никогда не слышала, чтобы кто-то так орал. Как будто в него наживую втыкают скальпель, хотя я даже не приближалась. – Яду… Вколите мне, пожалуйста, яду… И он заплакал. Вся его одежда была в крови, бурые разводы на полу, слипшиеся пряди волос. И дикие, отчаявшиеся глаза загнанного в угол животного. Он даже не подпустит меня со шприцем, если поймет, что это регенерационная сыворотка. ‒ Ш-ш-ш, ‒ прошипела я, успокаивая, ‒ я дам тебе снотворное. Хорошо? Много снотворного… ‒ И я умру? Он не понимал, что говорит, он стал диким; в этот момент на улице снаружи дома что-то грохнуло – по коридорам раздался топот ног. «Только бы самой не в обморок, только бы продержаться» ‒ Ты хочешь умереть? ‒ Хочу… Он не хотел. Но еще больше он боялся новых пыток. ‒ Ты уснешь, да. Насовсем. Хорошо? Нормальный человек бы пришел в ужас, но этот, смуглый почти до черноты, еще совсем молодой парень, мелко закивал. |