Онлайн книга «И в беде мы полюбим друг друга»
|
– Очень великодушно с твоей стороны, – удалось мне выговорить. – А ты думаешь… он пытался тобой манипулировать? – Может быть. Но какая разница? Он оказался в нужном месте и в нужное время. Мы нуждаемся в его услугах. Кандис наклонилась ко мне поближе. – Само собой, все, что я тебе сказала, между нами. Ольга, если узнает, как Антуан со мной себя вел, может сказать одно слово, и его выставят отсюда. Она терпеть такого не может. – Не беспокойся. Что-что, а молчать я умею. Кандис ушла, а я почувствовала себя прегадко. Какая же я идиотка! Дать записному донжуану провести себя всякой трепотней! Мало того! Заставить меня усомниться в Романе! * * * Домой я вернулась злющая-презлющая. И когда, открыв на звонок дверь, увидела месье Бодрю, отрезала ледяным тоном: – Сожалею, но я занята! Тон был непререкаемым. – Могу я все-таки заглянуть через полчаса? – Нет. У меня нет времени. – Хорошо, зайду завтра утром. Подумав, что он не даст мне выспаться в субботний день, разбудит с утра пораньше, отправляясь за покупками, – я, так и быть, смилостивилась. – Входите. Только на две минуты. Я жду важный звонок. Бодрю вошел в гостиную, а я отправила Марианне сообщение с просьбой перезвонить мне через пять минут. – Я беспокоюсь, – заявил Бодрю, заглядывая в углы моей квартиры, словно хотел убедиться, что все обстоит именно так, как он предполагал. – Вы всегда беспокоитесь, месье Бодрю. – Это правда. Но сейчас для беспокойства есть все основания. Представьте себе, во второй половине дня я услышал у нас на площадке необычный шум. Мужские голоса. Они что-то громко обсуждали. Когда я вышел, эти люди сразу замолчали. – Так-так, – сказала я, лишний раз убеждаясь, что у старичка-соседа паранойя. – И самое странное, что они что-то прятали. – И что же? – Какую-то вещь. – И что же это за вещь? – Не знаю, потому что они ее прятали! – заявил он тоном профессора, которого достала тупость ученика-балбеса. – Я могу только выдвинуть гипотезу: у них был инструмент, которым они хотели вскрыть вашу дверь. Или мою. Но когда я вышел со старинным ружьем, они ретировались. Видели бы вы их лица! – Вы прекрасно поступили. – Не могу сказать, что мне это нравится, мадемуазель Алиса, – проговорил он все с той же озабоченностью. И он в сотый раз запел все ту же песню о моей беззащитности, необходимости быть настороже и… вооружиться. – Я не хочу вооружаться, я вам уже говорила. – Он игрушечный, – настаивал сосед. И тут, к моей глубочайшей радости, зазвонил мобильник. Сил на то, чтобы в одиночку управляться с сумасшедшим соседом, у меня не было. – Вот и важный звонок, о котором я вам говорила. – Я все понял и ухожу, – сказал он. А я-то думала, что мне не удастся так легко от него отделаться. – Только пообещайте, что будете осторожны. – Обещаю. – Не провожайте, я знаю, где дверь, – успокоил он меня. Я повалилась на диван с телефоном. – Что случилось? Почему ты просила позвонить? – тревожилась Марианна на другом конце. Я дождалась, пока сосед уйдет, и объяснила ситуацию. – Господи! Алиса! Я теперь буду за тебя бояться! Живешь одна, кругом чокнутые! Ладно, не буду. Скажи лучше, ты готова к завтрашней встрече? Я изложила подруге свои сомнения и то, что узнала об Антуане, свое разочарование. – Антуана пока оставим. Сосредоточься на возможном и загадочном влюбленном. – Возможном? Значит, ты в него не веришь? – То верю, то не верю. Зависит от настроения и от того, что ты мне рассказываешь. Я, конечно, тоже очень старомодная. Но ты живешь в Париже, городе чудес, и возможно, мужчины там тоже должны совершать чудеса, чтобы покорить женщину. А я в таких делах придерживаюсь традиционных взглядов: продемонстрировал интерес, пригласил на свидание в ресторан, признался, и поехали дальше. – И я такая же, ты же знаешь. Я даже не почувствовала, как у меня из глаз полились слезы. – Марианна, я больше так не могу! Я не узнаю сама себя. Не сплю, не ем. Мне кажется, я превратилась в идиотку, над которой потешаются все вокруг. Антуан признался мне в своих чувствах, а сам крутит шашни с секретаршей, и еще он пытался соблазнить мою коллегу. И Роман, который ходит вокруг да около, не говорит ничего, что я хотела бы знать, то исчезает, то появляется, не присылает фотографий. И я должна идти на это дурацкое свидание, не зная, нравится мне этот человек или нет! А может, он племянник Квазимодо, и вся эта лапша, все эти проволочки только для того, чтобы скрыть правду? Я чувствую себя так, точно я выпрашиваю любовь, как пел Азнавур [43]. – Энрико Масиас [44], – уточнила Марианна, помолчав секунду. – Что-что? – «Попрошайка любви» – это Масиас, а не Азнавур. – Да, конечно, – согласилась я, продолжая реветь, – я совсем уже того… – Совсем, если в твоем возрасте цитируешь Масиаса и Азнавура. Марианна послушала еще несколько секунд, как я хлюпаю, а потом рассердилась. – Знаешь что? Успокойся, – приказала она. – И хватит жаловаться! Да, сейчас у тебя тревоги, беспокойства, но твое одиночество, оно что, лучше, что ли? – Иногда я по нему даже скучаю. – Я знаю, тебе сейчас нелегко. Но отступить ты уже не можешь. Будет совсем глупо, если ты вообще не явишься на свидание после стольких ожиданий и надежд. И будешь потом всю жизнь сожалеть об этом. – Я уже больше ничего не понимаю… – Вообще-то тебе все испортил Антуан. Сначала наговорил хороших слов, и ты стала сомневаться в Романе, а потом то, что ты о нем узнала, тебя подкосило. – Так оно и есть. – Давай, набери ванну, полежи, расслабься, послушай музыку и постарайся проснуться завтра в хорошем настроении. Я пообещала. – И держи меня в курсе, позвони сразу после того, как увидитесь. Я буду смотреть передачу и постараюсь найти тебя среди публики. Мне было невообразимо тяжело, и я решила последовать совету Марианны. А пока наполнялась ванна, отправила сообщение Сандрине с предложением со мной поужинать. В этот вечер я не могла оставаться одна. |